Онлайн книга «Добрые люди»
|
Над площадью льет проливной дождь. Вода скапливается в парусиновых навесах над лавками, переливается через край, просачивается сквозь швы, заплаты и отверстия. Монотонная дробь дождя, барабанящего о каменную мостовую, кажется бесконечной. Однако завсегдатаям этого места в голову не придет отсиживаться в четырех стенах: публика всех сортов и мастей, от респектабельных граждан до горничных, лакеев и карманных воришек, пусть менее изобильная, чем в погожие воскресенья, вооружившись зонтиками, плащами, шляпками, накидками и клеенчатыми дождевиками, прохаживается вдоль рядов и с любопытством заглядывает под парусину торговых палаток, расположившихся в зданиях вокруг рынка. В крытой галерее перед букинистическим развалом, чей пол обильно посыпан опилками, случайно сталкиваются Мануэль Игеруэла и Хусто Санчес Террон. Последний отчаянно торгуется за старенький томик «Оракула новых философов», предлагая четыре реала против десяти, потребованных хитрюгой букинистом, проходимцем с бакенбардами, вороватыми глазенками и грязными пальцами. – Две песеты накину – не больше, – напирает Санчес Террон. – Один дуро, меньше не возьму, – артачится продавец. – Держите ваш дуро, – неожиданно вмешивается Игеруэла, протягивая на ладони серебряную монету. Букинист как ни в чем не бывало протягивает книгу новому покупателю. Это экземпляр в потертой обложке, зачитанный до дыр. Санчес Террон, не на шутку уязвленный, зыркает на Игеруэлу с подозрением. – Не знал, что вы стоите сзади. – Я вас заметил, но не хотел мешать. Надо же, как вы отчаянно торговались! Санчес Террон с осуждением смотрит на книгу в руках своего коллеги. – Надо заметить, очень некрасиво с вашей стороны. Игеруэла смеется и вручает ему книгу: – Это вам, дружище. Маленький презент. Санчес Террон смотрит на него с хмурым удивлением. – Но ведь эта книжонка не стоит целого дуро! – Какая теперь разница? Сделайте милость, примите ее от меня. Санчес Террон все еще сомневается: на его лице изображается надменное презрение. – Это был с моей стороны не более чем минутный каприз, поверьте… Затхлый консерватизм автора… – Бросьте, дружище, – перебивает его Игеруэла. – Берите книгу – да и дело с концом. Санчес Террон берет у него из рук книгу с таким видом, словно делает одолжение, и сует в карман пальто. Оба шагают под навесами лавок, уворачиваясь от струек воды, льющихся сверху. Игеруэла кутается в черный плащ, застегнутый на все пуговицы, на голове у него круглая клеенчатая шляпа, а Санчес Террон, чья голова не покрыта вовсе, с помощью солнечного зонтика спасает от дождя свое элегантное, сшитое на французский манер пальто с длинными фалдами, зауженное на талии. – Как наше с вами дело? – Вы имеете в виду Париж? – безжалостно отзывается Игеруэла. Санчес Террон недовольно поджимает губы. – Разве есть что-то другое, где бы наши с вами интересы совпадали? Издатель отвечает не сразу. Он посмеивается сквозь зубы: уязвленный тон коллеги его забавляет. – Я получил новости от нашего третьего путешественника. – Да? И что же? – В четверг у меня не было возможности обсудить это с вами в Академии. Слишком много ушей вокруг. Кроме того, мне пришлось уйти пораньше. – Дорога проходит без приключений? – По крайней мере, ничего такого, что бы их задержало. Даже встреча с грабителями не помешала. – Господи… Что-то серьезное? – Думаю, нет. Похоже, адмирал весьма преуспел в военной службе. Отлично стреляет и все такое. – Адмирал? Кто бы мог подумать! – Представьте себе. Наш пострел везде поспел. Академики бредут между рядами, заваленными обрезками текстиля, и развалами старьевщиков, стараясь не задевать людей, которые ищут под навесами укрытие от дождя, а заодно глазеют на ветхую мебель, драгоценности сомнительной подлинности, ржавые шпаги, тарелки с отбитыми краями и сервизы, в каждом из которых чего-нибудь не хватает. – У меня есть друг в Совете Кастилии, – сообщает Санчес Террон. – Имя его значения не имеет. Игеруэла смотрит на него с любопытством. – И что сообщил вам этот друг? Санчес Террон объясняет в нескольких словах. Поездка в Париж за «Энциклопедией» породила при дворе множество слухов, и не все они положительного свойства. Кое-кто и вовсе считает, что это дурной пример. И что Академии, имеющей поддержку короля, не следует лезть в философские дебри. Два дня назад архиепископ Толедский сделал несколько замечаний как раз на этот счет. Видимо, это стало причиной непродолжительной беседы короля и архиепископа, а также маркиза де Каса Прадо, который тоже подвернулся под руку. – Эти двое, – подытоживает Санчес Террон, – а они с вами одного поля ягода, иначе говоря, у них те же устарелые взгляды, что и у вас, дон Мануэль, сделали весьма смелый заход: намекнули королю, что было бы неплохо приостановить это дело… – И кто же это сказал? – оживляется Игеруэла. – Прямо ничего сказано не было. Король внимательно выслушал обоих, а затем заговорил о чем-то другом. – Очень неблагоразумно с его стороны. – Возможно. Тем не менее дело обстоит именно так. – А инквизиция? – Вы же слышали на собрании дона Жозефа Онтивероса, постоянного секретаря Совета… С его стороны, nihil obstat. Да что там: он собственной рукой подписал разрешение на доставку «Энциклопедии» из Франции! Игеруэла щелкает языком и качает головой. – Дрянные времена… Святой инквизиции – и той нельзя доверять. – Мне есть что на это сказать, однако лучше я промолчу. На лице Игеруэлы появляется кривоватая наглая улыбка. – Вот это мне по душе, дон Хусто, – иронизирует он. – Оберегайте меня, как я того заслуживаю… Будьте добрым малым и уважайте наше перемирие. Санчес Террон рассеянно заглядывает в каморку торговца тряпьем, где высятся горы поношенных камзолов, обшитых тесьмой, пожелтевших кружев, съеденных молью или вышедших из моды шляп. Пахнет гнилью и тленом, и сырость, царящая в помещении, отнюдь не облагораживает тяжелого запаха испарений. – А не могли бы вы в этом вашем «Литературном критике»… Колючий взгляд Игеруэлы не дает Санчесу Террону закончить фразу. – В моей презренной бумажонке, – с сарказмом перебивает его издатель, – которую ваши собратья по убеждениям шпыняют за отсталость и обскурантизм? И который вы сами как-то раз на тертулии в Сан-Себастьяне обозвали «позорным памфлетом»? Как видите, мне все отлично известно! – Да, – высокомерно соглашается Санчес Террон. – Именно о нем и речь. Так вот: не могли бы вы упомянуть про наше с вами дело, воспользовавшись чьим-нибудь авторитетным мнением? |