Онлайн книга «Князь из десантуры»
|
Бледный франк слабо улыбался: – Вот схожу в вашу эту баньку, отъемся – и поглядим, кто из нас рыцарь, а кто только притворяется. Азамат, ты жив! Дмитрий! Ярилов оглядел шумящую толпу. Спросил, боясь ответа: – Где Анастасия? – Откуда мне может быть это известно, брат? – удивился Анри. – Ведь я был в плену и не мог участвовать в поисках принцессы Добриша. – Тьфу ты. Где Антон? – Так здесь был. Он – большой молодец и настоящий воин, не поддавался унынию и воодушевлял всех, даже меня… Дмитрий уже разглядел. Шёл, расталкивая обнимающихся, смеющихся, плачущих людей – к ней. Подошёл со спины, развернул к себе, обнял. Княжна затихла, уткнулась в грудь. Прошептала: – Я знала, что ты придёшь за мной, мой князь. Верила. Ярилов снял с девушки войлочный колпак, погладил немного отросшие золотые волосы. Улыбнулся: – Ну вот, я думал, ты уже с косами. – Будут для тебя косы, князь. Всё будет. Приподнялась на цыпочки, поцеловала в губы. Хорь тем временем выпытывал у Азамата: – Я-то уже воевода, сарашей в бой водил, а ты хоть беком-то стал? Или плохо служил монголам, не удостоился? Азамат молча ухмылялся. Франк с облегчением растёр освобождённые наконец руки, распрямился – и охнул: – Что я вижу! Пока я отсутствовал по печальной причине, дюк Дмитрий, как это у вас говорят, начал вставать с петухами! Хорь присвистнул: – Тю, досиделся ты в заточении, франк. Последний ум из тебя татары выбили. Что ты имеешь в виду? – А то, что наш брат стал содомитом. Я не верю своим глазам: он целуется в губы с княжеским библиотекарем! Хорь развернулся, открыл рот и замер. Азамат снял малахай, растерянно почесал бритую голову. Так и стояли, когда Дмитрий подвёл девушку и сказал: – А вот и княжна Анастасия. Отыскалась наконец-то. Хорь хлопнул себя по лбу и закричал: – А я ведь чувствовал: что-то не то! Сразу неладное заподозрил. – Так уж и неладное, дядя Хорь? – игриво улыбнулась княжна. И они ушли – под руку. Азамат посмотрел князю и княжне вслед, пожал плечами: – Ничего не понял. Какой библиотекарь? – Потом расскажу, – отмахнулся бродник. Тамплиер рухнул на колени, забормотал молитву на латыни. Потом сказал по-русски: – Ужасно, ужасно. Ты прав, брат Хорь: я не достоин звания рыцаря-тамплиера. Я – безнадёжный грешник. – Почему грешник? – усмехнулся Хорь. – Просто слепошарый и бестолковый. Ты же с ней столько дней вместе, а не догадался. – В том-то и дело, – заторопился Анри, – понимаешь, брат Хорь, я ведь в плену спал с ним… то есть с ней рядом, укрываясь общим рубищем. А по уставу тамплиеров даже разговаривать без достойной причины с женщиной греховно! Наш капитул, узнав о таком, может даже выгнать меня из ордена. Хорь захохотал: – Конечно, выгонит! Только не за нарушение устава! – А тогда за что? – озадаченно спросил тамплиер. – Да за то, что ты – пентюх безнадёжный, а не боец! С девкой ночевать и хотя бы не пощупать – это ж надо ухитриться, ха-ха-ха! * * * Оккупанты основательно загадили скромные княжеские палаты, и невесть откуда появившаяся бывшая челядь торопливо наводила порядок. Побратимов проводили в менее пострадавшую дальнюю комнату, втащили дубовый стол (степняки предпочитали есть, сидя на коврах). Поставили кувшин с медовухой, блюдо с убоиной. – Прости, князь, ничего нет больше. Всё басурмане поганые разграбили, винный подвал – пустой… – И на этом спасибо. Оставьте нас одних, прислуживать не надо. Холоп удивился (где это видано, чтобы князь без слуг трапезничал?), растерянно кивнул и вышел, прикрыв дверь. Дмитрий разлил тягучую жидкость по разнокалиберным кубкам, сказал: – Выпьем, братья, за нашу дружбу. За то, что мы снова вместе. И за освобождённый Добриш. Звякнула опорожнённая посуда, потянулись руки к дымящемуся мясу. Какое-то время молчали, и только четыре пары крепких челюстей работали безостановочно. Хорь вдруг засмеялся, чуть не подавившись. – Ты чего, бродник? – Представляю, какая рожа была у Азамата, когда он увидел Дмитрия у ворот! Как ты догадался уйти из башни? Чудом ведь жив остался. Половец улыбнулся: – Да я стал таким счастливым, что растерялся. Одно думал: надо коня привести, брата обрадовать. Это и спасло. – А ты чего мрачный? – бродник хлопнул франка по спине. – Я ж тебе сказал: целы твоего магистра медяшки, я их берёг пуще своего здоровья. Или ты переживаешь, что не поучаствовал в штурме? Ничего, жизнь длинная, хватит и твоему мечу вражьей крови. – Я очень благодарен тебе, да и всем вам, братья. И за спасение из плена, и за то, что мои медные листы сохранили. Другое гнетёт меня. – Ну так скажи, что именно. Тамплиер бросил обглоданную лопатку на блюдо, повернулся к Дмитрию: – Я не понимаю, как так можно: без суда, без расследования – казнить дюка Святополка? Час назад ликующие добришевцы стихийно собрались на центральной площади перед каменной церковью. Духовник Тимофея наскоро провёл службу в благодарность за избавление города от ворога, славя нового князя – Димитрия. Туда же притащили связанных пленников, среди них – монгольского тысячника Цырена и князя-узурпатора Святополка. Был здесь и перепуганный араб из монгольского посольства, но его спас Азамат, велев освободить. Народ плевал в захватчиков, кидался грязью; особенно усердствовали рыночные торговки и какие-то старушки, норовящие выцарапать глаза. Кричали: – Суди их, князь! Дмитрий вышел вперёд. Поднял руку – толпа угомонилась, притихла. – Ответь, монгол, зачем на нашу землю пришёл, смерть и горе принёс? Или звали тебя? Цырен, сплёвывая кровь, прошипел: – Тебе, урус, одна судьба – рабом быть у великого Чингисхана. Твоя жизнь – жизнь барана. Покоришься, тогда не зарежут. Ярилов не стал вступать в полемику. Обратился к Святополку: – А ты, князь, по какому праву добришский стол вознамерился взять? Твои слуги убили законного владетеля Тимофея, бесчинствовали, людей моих неправедно насильничали и грабили. Отвечай. Святополк молчал. Дмитрий продолжил допрос: – Уже за это ты достоин смерти. Но скажи мне: как ты степнякам покорился? Почему не стал город от врага защищать? Почему на колени перед татарами встал? |