Онлайн книга «Биоген»
|
Врачиха возвращается к Вите: – А зачем тебе нужна была фотография Аксаны Сапеги? Витек не отвечает: – Молчишь? Не хочешь говорить – зачем?.. Тогда я скажу! Многозначительная пауза. Дальше она говорит нарочито внятно, с большими пробелами и ярко выраженной артикуляцией, но одним словом: – Что-бы-за-ни-мать-ся-по-но-чам-о-на-низ-мом! Витек приподнимается над кроватью. В дверях появляется Степаныч, и мальчик садится на место. Врачиха не успокаивается: – Ну, что, Витя, я права? Она тебе нужна была для занятий онанизмом?.. Может быть, ты еще кого-то приучил здесь к этому развлечению? Лицо Витьки вытягивается и становится пунцовым. Осипшим голосом он шепчет: – Можно мне забрать остатки фотографии? – Что-что?.. Говори громче, Витя! – Можно мне забрать остатки фотографии, Алевтина Адриановна? – Ах, фотографию забрать… Конечно, можно!.. Но только после того, как тебя отсюда выпишут! – заканчивает врач, не довольная проделанной работой. – Маргарита Юрьевна! – зовет она медсестру, которая тут же входит в палату. – Выбросьте, пожалуйста, содержимое ведра в мусорный бак! Витек опять встает с постели. – А что это ты, Витя, встал? Разве ты забыл, что подниматься можно, только когда это предлагаю сделать я? – изображает удивление врач. Уставившись на врачиху полными ненависти глазами, Витек не двигается. Алевтина Адриановна ждет развязки. Помедлив, Витек снова опускается на кровать. – Вопросы у кого-то есть? Молчание. – Может быть, есть какие-то просьбы? Молчание. – Жалобы? Молчание. Обращается ко мне: – Давид, ты не забыл, что завтра к тебе приезжает мама? – Нет. – Я могу рассчитывать на твое хорошее поведение? – Да. – Вот и славно! Все уходят. Витек вскакивает и, как загнанный в клетку зверь, начинает метаться по палате. – Сука! Сука! Сука! – повторяет он сквозь зубы, стуча кулаком по спинкам кроватей. Почесав голову, Леха предупреждает друга: – Теперь они станут тебя пасти. – Знаю! – Завтра тридцать первое июня. Приедет мать Давида. Адрияга обязательно будет здесь. А в воскресенье она отдыхает. Подожди до воскресенья, тогда и сбежишь. Только если не получится, я тебе не завидую. – Посмотрим. Слышен голос медсестры: – Дети, приготовиться ко сну! Все ложатся в кровати. Вошедшая медсестра тушит свет, оставляя дежурное освещение. – Никаких разговоров, – объявляет она перед уходом. Наступает тишина. Какое-то время дети вздыхают и ворочаются. Но постепенно все засыпают. Не спит только Витек. Пытаясь подобрать удобную позу, он крутится с бока на бок и что-то шепчет. Но вот и он погружается в царство Гипноса, или это мне только кажется, потому что на самом деле в царстве оказываюсь я… Гипнос сидит на резном мраморном троне, из-под которого вытекает река забвения, и беседует с Морфеем [517] , отчитывая того за какие-то промашки: – Морфей, ты вот науськался подделывать человеческие голоса, походки… облики перенимать умеешь… а скажи ты мне, отцу своему родному, когда ты в последний раз ходил на рыбалку? А?! Когда ты в последний раз рыбу домой приносил? Вот видишь – нечего тебе тут сказать! Потому что: как ты ни притворяйся добрым молодцем, как ни подражай ее движениям, как ни обаяй ее собственной красотой, а один черт – ни одна из рыб за тобой на берег не выплывет. Не выплывет ни одна из них за тобой на берег, как бы ты красив и соблазнителен ни был! Морфей стоит, виновато понурив голову. На нем шестипуговичный костюм от Ermenegildo Zegna (шерсть с шелком), хлопчатобумажная рубашка с двойными манжетами от Ike Behar, шелковый галстук от Ralf Lauren и кожаные остроносые ботинки от Fratelli Rossetti [518] . Гипнос продолжает: – Так что вот что скажу я тебе, Морфей-Орфей: пора тебе переставать обезьянничать и становиться взрослым мужчиной. А то ты там где-то ночами по чужим снам нашляешься, а чуть заря, бежишь ко мне и требуешь, чтобы я тебя покормил… А у папы самого – шаром покати, весь в работе, аки пчела! К папе в царство даже газ эти суки не провели за столько лет!.. [519] На газовой-то плите гораздо удобнее готовить. Ты небось видел такие плиты во снах у людей? А? Видел? – Видел, – кивает Морфей и, сконфузившись, меняет облик. Теперь на нем костюм от Alan Flusser с удлиненным пиджаком и узкими брюками, в стиле восьмидесятых (который, в свою очередь, является обновленной версией моды тридцатых). В этой модели пиджак имеет подплечники, небольшой вырез на полочках и с фалдами спинку. На поясе есть удобные петельки для подтяжек. Шелковый галстук в крапинку – от Valentino Couture. Легкие туфли без шнурков из крокодиловой кожи – от A. Testoni [520] . Гипнос наседает: – А раз видел, чего ж не стащил папе в подарок на день рождения ни одной штуки? А? Лень небось замучила? Пожрешь небось там на халяву у молодки какой-нибудь, приняв облик ее мужика, и домой возвращаешься! А папа тут голодный сидит, хрен с солью доедает! Уж и не помнит, когда в последний раз рыбку кушал!.. Э-эх, достался ж ты на мою голову. Вырастил себе бездельника на шею! Вдруг раздается звук разбитого стекла. Сначала звук идет издалека, но потом все ближе, ближе, ближе, и я просыпаюсь. Первый звук слышен где-то в соседних палатах. Второй раз стекло разбивается совсем рядом. Прибегает Степаныч: – У вас не разбили? – Нет, – отвечаем мы хором. – Лежите на местах! Это пьяные с поселка. Сейчас их прогонят! |