Книга Любовница с характером, страница 23 – Эбби Грин

Но Сидони не была невинной. Она все это время приманивала его, поджидала возможности выпросить деньги.

Как и в тот ужасный день, Алексио чувствовал горечь. Он покинул клуб, вернулся на виллу и теперь всматривался в чернильную глубину моря.

Испытывая отвращение к себе, Алексио решил поработать, хотя не собирался заниматься делами. Но он знал, что не заснет, и уж точно не на кровати в своей спальне. Зря он приехал сюда. Он должен был убежать в самый дальний уголок мира и поклялся так и поступить на следующий день. Ему давно хотелось проверить, можно ли расширить бизнес на Юго-Восточную Азию…

Зайдя в кабинет и рухнув на стул, Алексио заметил на столе белый конверт. На нем женским почерком было написано: «Это никогда не касалось денег».

В животе что-то перевернулось, а кожу закололо. Алексио поднял конверт, из которого что-то выпало. Клочки чека, который он в ярости выписал на имя Сидони. Раз она так хотела денег, он решил дать ей немного.

Алексио ощутил головокружение, его и без того шаткое душевное равновесие рухнуло. Он потряс конверт, но в нем были только обрывки чека. И ничего больше.

«Это никогда не касалось денег»…

Он даже не проверил, обналичила ли Сидони чек. Не сомневался, что она это сделала. Оказывается, нет.

Тогда Сидони отказалась лететь с ним, выбрав мучительное одиннадцатичасовое плавание на катере в Пирей. В последний раз Алексио слышал о ней, когда греческий сотрудник, которому он поручил встретить ее в порту и вручить билет на самолет до Дублина, доложил, что она не взяла билет и сказала:

– Передайте Алексио Кристакосу, что он может отправляться в ад.

Сотрудник чувствовал себя неловко, так как Алексио потребовал, чтобы он передал сообщение слово в слово.

Алексио решил, что Сидони пришла в ярость от разоблачения, а это доказывало его правоту.

Но почему она не взяла чек?

Клочки в его руках вызывали смешанные чувства, и не последним из них было подозрение, что это отчаянная попытка заинтриговать его, заставить искать ее, чтобы выяснить причину такого поступка. Наверняка ей было мало этих денег.

При мысли о том, что он может увидеть Сидони снова, Алексио ощутил волнение в крови. Но, черт возьми, не на это ли она рассчитывала?

Он почувствовал, что сидит на чем-то, и, поерзав на сиденье, понял, что это невзрачная толстовка Сидони. Наверное, она забыла ее тогда. Алексио вспомнил ее бледное лицо, широко раскрытые глаза, то, как она бесцветным тоном согласилась с тем, что действительно решила соблазнить его в самолете. Теперь это казалось мужчине немного странным.

Но в тот момент он был настолько разъярен, что думал лишь об одном: его предали, а он не в силах преодолеть свою тягу к этой женщине.

От эмоций защемило сердце. Алексио прижал толстовку к лицу и вдохнул запах. Аромат Сидони, интригующая смесь цветочных ноток и чего-то пряного, был слабым, но все еще держался, обрушившись на него подобно лавине.

Охваченный смесью паники и отчаяния Алексио вскочил и бросился в спальню. Он распахнул двери гардеробной. Вся одежда висела на своих местах. Одежда, которую он заказал перед их приездом на виллу. Сидони не взяла ничего, даже платье, которое надевала в клуб той ночью.

Он услышал ее голос, словно она стояла рядом: «Что ж, по крайней мере, мне не придется стирать трусики в раковине. Твоя горничная была бы в ужасе».

Алексио неожиданно осознал, каким натянутым был тогда ее тон, и ему стало еще хуже.

– Нужно переделать, это недостаточно хорошо.

Сидони подавила желание накричать на менеджера и улыбнулась, хотя постель была заправлена идеально. Молодая женщина работала в пятизвездочном отеле за минимальную оплату три дня в неделю.

– Нет проблем.

– И поторопись – гость приезжает через час.

Сидони глубоко вздохнула и встряхнула белье, чтобы заправить постель еще раз. У нее все болело, и она жаждала забраться в горячую ванну. Но теперь это стало несбыточной мечтой. У нее больше не было на это времени, потому что Сидони устроилась в марокканский ресторан рядом с домом и работала там официанткой шесть вечеров в неделю. У хозяина ресторана не было предубеждений против беременных женщин, в отличие от хозяина кафе.

Наконец смена закончилась, и она инстинктивно положила руку на слегка выступающий живот. Сидони ощутила укол совести. Она знала, что не должна столько работать, но выбора не было. Тихий голосок нашептывал, что можно связаться с Кристакосом, однако Сидони подавила это желание.

Нет. Только не к нему! Идея обратиться к Алексио за помощью должна быть предана анафеме. Сидони не желала видеть его холодное, осуждающее лицо.

Но когда молодая женщина покинула отель через служебный вход и прошла по дорожке, она увидела именно это лицо. Сидони замерла от удивления. Алексио безмятежно прислонился к капоту сверкающей спортивной машины, держа руки в карманах и скрестив ноги. Увидев ее, он выпрямился.

Сидони моргнула, но Алексио не исчез и продолжал смотреть на нее золотисто-зелеными глазами. Она ощутила предательское головокружение. Кровь в жилах раскалилась, дыхание прервалось, соски напряглись – налицо были все признаки желания, которое уже четыре месяца не давало о себе знать.

Удушливый августовский воздух словно не позволял кислороду поступать в легкие. Головокружение усилилось настолько, что Сидони боялась упасть в обморок. Она судорожно втянула в себя воздух и сказала себе, что это не может быть Алексио. Это все-таки мираж. Во всем виновато ее воображение.

Сидони повернулась и пошла вниз по улице, но тут же за спиной раздалось ругательство, и ее схватила сильная рука. Молодая женщина вырвалась.

Она посмотрела вверх и снова почувствовала головокружение. Это был Алексио. Во плоти. В великолепной плоти. Он не имел права выглядеть так хорошо. Сидони нахмурилась. Правда, он выглядел более худым, чем при их последней встрече, а вокруг рта залегли морщины. Тем не менее он был прекрасен. Сидони заметила, как проходящая мимо женщина задержала на нем взгляд.

Ярость вспыхнула, и она ухватилась за нее, как тонущий человек хватается за соломинку.

– Чего ты хочешь? – выпалила Сидони.

Ее сердце бешено колотилось от паники и смеси других чувств, о которых она не хотела думать.

Сидони увидела его голубую рубашку с расстегнутым воротником и темные брюки и запоздало вспомнила о печальном состоянии своей одежды. На ней были обтягивающие джинсы, которые она не могла застегнуть, шлепанцы и свободная блуза без рукавов. Он не должен заметить живот.

Ненависть ярко разгорелась, придавая сил.

– Ну? Чего ты хочешь? Насколько помню, я ничего не взяла, уезжая.

– Нет, – согласился Алексио. – Но ты кое-что оставила.

Сидони онемела, а потом вспомнила о разорванном чеке. Теперь ясно, почему он приехал.