Онлайн книга «Самые счастливые времена»
|
– Это будет грандиозно, – рассмеялась Пейшенс, – но я и Стюарт будем рады любой информации. – Стюарт? – Это что-то новенькое. До недавнего времени Пейшенс с презрением называла Стюарта Даченко слабаком. Отложив нож, Пайпер склонилась к самому экрану. – Что там у вас происходит? Он не имеет ничего против? Ну, ты понимаешь, против клуба? – Кажется, нет. – Видишь? Я говорила, он все поймет. Ты ведь пошла туда работать не потому, что тебе нравится танцевать полуголой. – Приблизительно так она отвечала, когда ее дразнили в школе. Разумеется, сестре она об этом не рассказывала, та и без того ужасно смущалась. По лицу Пейшенс пробежала тень. – Ты права, вовсе не для этого. И Стюарт говорит, что он понимает. – Подожди, что значит «говорит, что понимает»? Ты ему веришь? – Было нечто в словах сестры, что не нравилось Пайпер. – Да, верю. Стюарт прекрасный человек. – Тогда в чем проблема? – Ни в чем… – Пейшенс, ты что-то недоговариваешь. Сестра покраснела, как помидор, а это могло быть лишь по одной причине… – О боже! Пейшенс, у тебя что-то с хозяином? – Не с хозяином, – быстро ответила сестра. – С племянником хозяина. – Почти одно и то же, и обе это отлично понимали. Поэтому Пайпер спросила: – А какая разница, Пейшенс? – Одно дело встречаться с боссом, а другое дело с его соседом. Отличное объяснение. – Единственный сосед моего босса, которого я знаю, мальчик одиннадцати лет, да и сам Фредерик даже не… – Что «даже не»? «Не замечает меня, – хотела сказать Пайпер. – Сегодня впервые он заговорил со мной не по делу». Рассеянно глядя в экран, она провела рукой по щеке, вспоминая, как это было. – Пайпер? – Да, прости. Потеряла мысль. Но ты так и не ответила на мой вопрос: ты встречаешься со Стюартом Даченко? Пейшенс помрачнела. – В данный момент да. От такого ответа Пайпер стало нехорошо. Такое же чувство возникало в детстве, когда она ждала, что заденет мяч во время игры в вышибалы. Обычно она оставалась последней. Пайпер заставила себя растянуть губы в улыбке. – Как здорово! Очень за тебя рада! – Реакция вышла какой-то детской. На самом деле у нее не было оснований грустить, она должна радоваться за сестру. Виной всему засевшая в сердце тоска. – Не стоит преувеличивать, – фыркнула сестра. – Нам хорошо вместе, вот и все. Ничего серьезного. Однако блеск в ее глазах подсказывал, что она о чем-то умалчивает. Ничего, очень скоро Пайпер узнает правду. Они еще довольно долго болтали, смеялись и шутили, и тоска и грусть ненадолго рассеялись. – Почему ты не готовишь что-то изысканное французское? – спросила Пейшенс, видя, как сестра ставит макаронную запеканку в духовку. – Потому что сейчас мне хочется макарон и сыра. Тебе станет легче, если я назову это блюдо макарони у фромаж? – Станет немного. – На другом конце света сестра поерзала на стуле и вновь нахмурилась. – Ты уверена, что у тебя все хорошо? Ты что-то сказала о своем хозяине. Он по-прежнему хорошо к тебе относится? И опять Пайпер растянула губы в улыбке. – Он прекрасно ко мне относится. – Странно. – Что ты имеешь в виду? – То, с каким придыханием ты ответила. Пайпер закатила глаза. Других выводов от сестры она и не ожидала. – Я нормально ответила. Он хорошо ко мне относится. Мы почти не видимся. – Сегодняшний день стал исключением. – Знаешь, не у всех такие теплые отношения с хозяевами. Я говорю об Анне, – поспешила добавить она, прежде чем сестра неправильно все истолковала. – Ну, раз он ведет себя нормально… – Нормально, уверяю тебя. Они еще немного поговорили о всякой ерунде. Пейшенс рассказала о Найджеле-коте и о том, как дела у Стюарта. Пайпер солгала, уверив, как все чудесно в кулинарной школе. К тому моменту, как сестры попрощались, запеканка была уже готова и даже съедена. Вечер прошел именно так, как она мечтала, но, к сожалению, стоило выключить компьютер, как тоска навалилась на нее с прежней силой. – Во всем виноват Голливуд, – сказала Пайпер светящейся вдалеке Эйфелевой башне. – Во всех фильмах они показывают Париж таким потрясающим, и у людей невольно зарождаются мысли, что жизнь под небом Франции будет похожа на волшебный сон. От ее дыхания на стекле появилось пятно, и она стерла его рукавом. Пейшенс была бы сейчас в ужасе. Она сама всегда очень серьезно относилась к уборке. Возможно, если бы она работала усерднее, прилагала на занятиях больше усилий, окружение научилось бы ее ценить. Если бы ко всему она относилась с энтузиазмом, то и жизнь была бы легче и веселее. Сейчас же она ощущает только усталость. Действие углеводов прекратилось, вернулась грусть, иссякли последние силы, которые еще оставались после уборки кухни. Пайпер опустилась в кресло и невольно приняла ту же позу, в которой нашла утром Фредерика. За окном искрилась огнями башня. Пайпер откинула голову и принялась любоваться творением Эйфеля. Разве оно не прекрасно? – В этом кресле сразу хочется спать, верно? Вопрос прозвучал над ухом неожиданно и немного сурово. Пайпер вскочила на ноги, схватила первое, что попалось под руку, и приготовилась защищаться. Фредерик рассмеялся и поднял руки. – Простите. Не хотел вас напугать. – Вы не напугали. – Учитывая, что в руках она держала подушку, поверить ей было сложно. – Не ожидала, что вы вернетесь так рано. – Ведь еще не поздно, правда? Пожалуйста, пусть будет не поздно. – Моя знакомая почувствовала себя плохо, и мы ушли в антракте. Он оглядел ее с удивлением, и Пайпер похолодела, вспомнив, что вместо формы на ней все еще пиджак кулинарной школы. – Заработались? – Нет. Я… я собиралась, но… – Шучу. – Да, конечно. – Какое счастье, что свет в комнате приглушенный и он не видит, как пылают ее щеки. – Если помните, я сам предложил вам расслабиться этим вечером. Рад, что вам удалось. – Он отошел к окну, скрестил руки за спиной и постоял так несколько минут, любуясь башней. Пайпер давно заметила, что Фредерик полностью концентрируется на том, что делает. Идет. Смотрит в окно. Некоторые привычки были связаны с плохим зрением, но, несмотря ни на что, движения его были уверенными, он действовал четко и давал понять, что все, что может, готов делать сам. Если бы он был учеником шефа Диспельту, то справился бы с любым блюдом не хуже учителя. |