Онлайн книга «Капкан для провинциалки»
|
Но вот мелодия заканчивается, и я прихожу в себя. Ну что – прошли мы квалификационный отбор? Я смотрю на Майкла, а он на судей. Мой партнёр волнуется, что-то шепчет про себя. Я вспоминаю, что не так всё ладно у нас с ним, но сейчас не время выяснять отношения. Так что там решили судьи? Какая-то дама в белом брючном костюме – видимо, распорядитель – показывает нам поднятый большой палец. Так всё в порядке, мы прошли? Майкл мягко подталкивает меня к судейскому столу. Меня тянет дать ему по руке, но сейчас неподходящий момент. – Вы прекрасно выступили! – улыбаясь, произносит по-русски один из судей, и я еле сдерживаю смех при виде растерянности «представителя России» Майкла. Отвечаю за нас обоих: – Спасибо! Будем стараться! – Полуфинал – завтра, в это же время! – улыбаясь, обращается к нам по-английски распорядительница. Ну что – мы можем уходить? Едва оказавшись в раздевалке, я теряю всякое желание устраивать Майклу выволочку. Наверное, он думал, что делает мне услугу, извещая Махмуда о неприятности в аэропорту. А главное – на меня наваливается усталость, апатия. Мы выступили, и до завтра я ничего не обязана делать. Скорее бы в гостиницу. Лягу в постель и буду лечиться, я ведь болею. Майкл смотрит озабоченно мне в лицо: – Анна, ты плохо себя чувствуешь? – Да… Поедем, скорее… Вот мы и входим в гостиницу. На пороге – улыбающаяся Розалинда: – Вы замечательно выступили, Майкл, Анна! Поздравляю вас! Если так же сумеете и завтра, мы сможем претендовать на призовое место! Я уныло киваю ей, и Майкл заботливо ведёт меня к лифту. Не надо мне никаких призовых мест… А впрочем, это сейчас. К вечеру, может, стану рассуждать иначе. Ведь моя месть только началась. Люба – Развяжи меня! Пожалуйста! У меня руки затекли! Я не хотела просить об этом своего похитителя, но сил больше нет терпеть, играть в гордость. Вован наклоняется ко мне и ухмыляется: – Ты правда хочешь, чтобы я тебя развязал? – Да! Пожалуйста! Он дотрагивается до моего запястья и вдруг спрашивает: – Если я тебя развяжу – поцелуешь? Я молчу. Просто не знаю, что ответить. Обманывать не хочется. Вован вздыхает и развязывает мне руки: – Ты гордая, Люба. Другая бы согласилась на многое, только чтоб я её не убил. Я пытаюсь сделать движение рукой и вскрикиваю от боли: словно тысячи игл впиваются между локтем и кистью. Кисти моих рук посинели, я их еле чувствую. Только боль. Вован вынимает из кармана наручники, сковывает мне запястья и целует пальцы. Я не чувствую прикосновения его губ – руки онемели. – Какие красивые у тебя руки, Люба! – Были бы ещё красивее, если бы ты их не связал. По крайней мере, не такие синие. – Прости, Люба. Больше никогда не буду связывать тебя. Хорошо, если бы и не душил больше. – А ноги развяжешь? – Позже. Если будешь вести себя хорошо. Не знаю, чего он от меня ожидает. Спрошу прямо: – Вован, зачем я тебе? Убить меня ты мог в машине. Полюбить я тебя не смогу, у меня нет стокгольмского синдрома. – Вижу, Люба. Это мне в тебе и нравится. Я с удивлением смотрю на своего врага: – Нравится? Почему? – Ни одна женщина раньше не стреляла в меня. Ты меня ранила, а потом приняла вызов на дуэль, чтобы спасти подругу. Не могу сдержать вздох: – Это была глупость с моей стороны. Я бы вряд ли смогла выстрелить в тебя второй раз. – Но ведь на Бескудниковском бульваре смогла! – Машинально, потому что такой вариант мы репетировали с шефом. Я даже не думала, когда стреляла. Он подносит руку к моим волосам. Я втягиваю голову в плечи, но он просто гладит. – Ты мне нравишься всё больше, Люба. Как жаль, что я тебя не встретил, прежде чем стал киллером. Всё могло бы сложиться иначе. Не могу удержаться от вопроса: – А как ты стал киллером? Он пожимает плечами: – Работал в милиции, наткнулся на злоупотребления. Оказалось, что к ним причастно начальство. Меня быстренько выгнали, чуть за решётку не отправили. – И ты решил мстить за это посторонним людям? – При чём тут месть? Я не обязан быть самым белым и пушистым. Я тоже хочу жить. Мы оба молчим. Затем я спрашиваю: – Зачем ты сначала стал разыгрывать со мной дурачка? Он усмехается: – А ты заметила? Хотел проверить твою реакцию. А ты ничего, быстро уловила фальшивую ноту. – А зачем душил? – Прости, Люба. Это была неудачная шутка. Хотел просто напугать тебя, и чуть не получилось по-настоящему. – Получилось, напугал. Мы опять молчим. Мои руки постепенно приходят в порядок, цвет становится нормальным, я их начинаю чувствовать. Теперь я хоть как-то смогу защищаться. – Можно тебя попросить принести мне воды? – Да, Люба, конечно. Сейчас. Прежде чем уйти, он внимательно проверяет верёвку у меня на ногах и наручники на руках. Уходит и почти сразу возвращается со стаканом. Надеюсь, вода не отравлена? Вряд ли, убить меня он может сотней других способов. И в любом случае – очень хочется пить. – Спасибо, Вован. Я пью воду, держа стакан скованными руками. А он рассматривает меня и странно улыбается. Так и подмывает выяснить, что его веселит, но в моём положении вряд ли стоит задавать лишние вопросы. Разве что самые невинные. Вот вода выпита, я отдаю Вовану стакан. – Ты не голодна, Люба? Я не могу сдержать удивление. Он что – удочерить меня решил? Какой заботливый… – Нет, спасибо, я сегодня завтракала. – Уже вечер. Да, верно, темно, но сейчас рано наступают сумерки. – А который час? – Почти шесть вечера. Мелькает дурацкая мысль: мне пора домой. Только я ведь здесь не в гостях. – Вован, что тебе принесло убийство невинных людей? Ты живёшь бедно и убого. Даже если я здесь приберу, твоя квартирка не станет богатым особняком. – Я не хочу, чтобы ты убирала здесь, Люба. Просто побудь со мной. Удивление во мне нарастает. Может, он вообще согласится отпустить меня? Нет, это вряд ли. Он же подумает, что я обращусь в милицию. И верно – обращусь. Других людей ведь он убивает. – Вован, я побуду с тобой, но что дальше? Ты меня убьёшь? |