Онлайн книга «Рай: правила выживания»
|
– Что? Они тебе нравятся? – Они… Сама увидишь. Очень хорошие ребята. Создали группу, играют на аутентичных инструментах конца ХХ века… Солнце поет, а Кирилл… – Солнце? – переспросила я. – Дрюня-Солнце-Логинов, его все так и зовут. – Так… и кто там еще в этой группе? – Кирилл тоже поет, только играет на клавишах. Лоонг Тхао – ударник, Ингвар Ю – духовые и Комаровски. Гитарист. – И как? Тебе нравится? – Очень, – призналась Маша. – У них такие голоса… Творческие люди в количестве пяти. Чувствую, проблем с ними будет больше всего. – Давай по порядку. Значит, Солнце Логинов. Умный, как Максимова? – Умнее! – с жаром воскликнула Маша. – У той времени только на науку хватает, а Солнце еще успевает музыку писать! Он еще и композитор. Час от часу не легче. Придется все же ознакомиться с его делом плотнее. – Ладно, умнее. Комаровски? – Я тебе личное дело завтра пришлю, – сказала Маша без эмоций. – Почему? – Боюсь быть не объективной. Да… Похоже, этот Владис пересекался с Машей при самых неблагоприятных обстоятельствах… – Ну, хоть пару слов? Не обязательно хороших, – попросила я. – Встречается с Тулайковой, – выдавила из себя Маша. – Дебил! – А как же он попал в состав экспедиции? – удивилась я. – Нет… С интеллектом все нормально. Наукой занимается усердно, один из лучших ксеноботаников, но… Дебил! Понятно. – Приставал? – Не ко мне, – туманно пояснила Маша, – лучше дело его почитай, я и так уже тебе лишнего наговорила. – Ничего лишнего. Должна же я знать, на кого из них я могу положиться, а кого – обходить стороной? – Комаровски обходи, – отрезала Маша. – Тулайкова? – продолжила я не по списку. – Ленка тоже дура, но наоборот – слишком доверяет своему Владису, – тут же откликнулась она. – Дружит с Максимовой, занимается технологией выращивания зерновых – точнее не скажу, там термин такой, что даже папа запинается. – Этой тоже нельзя доверять? – Лена сама по себе не плохая, но первой, кому она перескажет твои слова, будет Максимова, а вторым – Комаровски. – Так. Давай закончим с девочками – Лайза Смит-Дакота. – Лайза… Я ее плохо знаю, она у нас сразу на второй курс поступила. – В смысле? – Ей все экзамены за первый зачли, когда она представила комиссии свой проект нанотехнологической дойки. – Чего-о? – Ну… Я сама особо не понимаю, вроде там что-то вводят молочным породам, и они потом сами доятся в три раза больше, чем обычно. Похоже, я в этой академии скоро перестану чему-либо удивляться вообще. Нанодойка… У нас еще существуют молочные породы? Просто про молоко ничего не слышно еще со времен моего детства. – Ладно, идем дальше. Кто там у нас? Сетмауэр? – Да. Я про него говорила – хороший парень. Скрытный немного, но если кому и доверять, то ему. Надежный. – Ю? – Я его не знаю почти, он в общежитии не жил, видела только, как играет. – Тхао? – Ой… Ты только в него не влюбись. В него все влюбляются – сначала в Солнце, потом – в него. – А он? – заинтересовалась я. – А он… – Маша выдержала драматическую паузу, – женат. Своей Сай Чжэ каждую свободную минуту уделяет. Я от души посочувствовала неизвестной Сай Чжэ, которой уделяются какие-то минуты из насыщенной жизни супруга. Нет, не понимаю я эти ранние браки. – Подеван? – Сунибхо дружит с Лайзой, не знаю, что их связывает, но… Он такой застенчивый… – Чем занимается? – Гибридами нескрещиваемых видов. Нормально? Какие могут быть гибриды у нескрещиваемых видов?! Ладно, абстрагировалась. Аграрным академикам виднее, чем заниматься в своей академии. – Есть еще что-то, что мне нужно знать? – Вроде бы я тебе все рассказала. Все, да не все! – Переводчик? Я ничего не знаю про переводчика, кроме того, что это женщина! Маша вздохнула и серьезно покачала головой: – Это Юлька Маникевич. Хорошая девочка, только взбалмошная чересчур. У нее способности к ксенолингвистике, любой язык учит за несколько дней, и все ей легко дается. Еще один уникальный специалист на мою голову. – Она тоже студентка? – Нет, конечно. – А откуда ты ее знаешь? – Она живет на втором этаже в нашем доме. Ну, и перед тем, как папу пустили на Рай, она с ним занималась мьенгом. – Мьенгом? – Да, у них это и язык, и самоназвание, и планета. – Ох… Маш, а что еще ты знаешь про Мьенг? – Языка не знаю, а все остальное – посмотришь. Материалы для Бьорга я готовила. Тут в дверь деликатно постучали, и упомянутый секретчик проговорил: – Милые девушки, вам пора спать, а то Машенька завтра не встанет вовремя на работу. – Я встану, – ответила Маша. – Марии тоже нужен отдых, – продолжил из-за двери Бьорг. – У нее был очень насыщенный день. Точно, стараниями Секретной службы – очень насыщенный. Мы с Машей переглянулись и синхронно пожали плечами. – Надо ему постелить, – вздохнула она. – Пойдешь в душ? Душ? Пожалуй, было бы неплохо, вот только… Не выставят ли коммунальщики счет, сравнимый со стоимостью межпланетного перелета? Но, как оказалось, в Тахонге и с этим справлялись сами академики. Воду получали из собственных установок, ионы тоже использовали повторно или из экспериментальных лабораторий – словом, жить можно. Выйдя из душа, я застала мило воркующих Машу и секретчика. Еще раз оценив обстановку, пришла к выводу, что пожалеть надо Бьорга. Девчонка общалась с разными мужчинами, и сильно сомневаюсь, что она до сих пор была такой наивной, как старательно демонстрировала. Остаток ночи мы провели под бдительным оком секретчика, который от сна отказался. Я на диване, Маша в своей кровати. Не могу сказать, что не смогла бы заснуть при таком соседстве, но… Не скажу, и что мой сон был полностью безмятежен. Утром Маша накормила нас завтраком и ушла в свой административный корпус, оставив ключи. – Где будет жить мое тело? – поинтересовалась я у секретчика, допивая монгольский чай (кстати, вполне неплохой, хоть и с необычным привкусом, зато – натуральный). – Здесь? |