Онлайн книга «Рай: правила выживания»
|
Сэтмауер Кирилл; Тулайкова Елена; Тхао Лоонг; Ю Ингвар. Третий курс, факультет биотехнологий. Четырнадцать человек, плюс Двинятин, плюс переводчик. Итого, шестнадцать… поводов для головной боли. – Все третьекурсники? Почему – они? – Они лучшие, – доходчиво пояснил Бьорг. – Надежда Земли. – Кто-нибудь знает о том, что Петров пропал? – Из них? Нет. – А вообще? – Его дочь и Проскурин. – Я – знаю? – А вы – нет. Вы просто летите навестить отца, которого не видели более полугода. – То есть, мне предстоит изображать… – Милую испуганную девочку, в которой никто не должен заподозрить агента Секретной службы. Испуганную? Нет, я, конечно, смогу… Наверное. – А это обязательно? Можно без особых эмоций? Я же не профессиональная актриса. – Можно. Но чтобы вас не заподозрили ни при каких обстоятельствах. Подлетаем, Мария Александровна, приготовьтесь. К чему? К посадке? А… Челюсти лязгнули, смыкаясь, в момент, когда кар стал падать – просто падать вниз. – Двигатель включи! А-а-а!!! Секретчик мой вопль проигнорировал. Ну, вот и все. С такой высоты – даже хоронить будет нечего. Я не зажмурилась, хотя очень хотелось. Все-таки смерть надо встречать с открытыми глазами. Но примерно на высоте 300 метров падение вдруг замедлилось (высоту определила, потому что когда-то нас обучали прыжкам с аэродосками). Бескрайняя монгольская степь мягко расступилась под нами, и кар рухнул в такой же подземный ангар, как и в точке отправления. Только здесь его приняли магнитные подушки. – Трудно было предупредить? – рявкнула я. – Я предупредил, – флегматично отозвался Бьорг. – Поторопитесь, нам еще в Академгородок. До града аграрных академиков мы добрались по ветке монорельса, проложенной частично под, частично над землей. Надо сказать, что вагон был совсем пуст, и, насколько я поняла, приспособлен под нужды секретчиков. А дальше пришлось идти пешком, то и дело лавируя между спешащими студентами. Перед длинноруким Бьоргом они просто расступались. Может, присмотреться к нему получше? – Нам в административный корпус, – бросил он на ходу. Догадалась, хотя… Привыкай, Мария. В теле Маши так к тебе будут относиться все. В административном корпусе нас встретили приветливо. Можно сказать, под ручки отвели на ректорский этаж. Там, кроме секретариата, располагались, кажется, архив и кадровая служба, но я на этом внимания не заостряла. Зато, взглянув в большое зеркало, отметила, что выгляжу как обычно. Без зеленых линз – так даже и лучше. – Волнуетесь? – шепнул Бьорг. – О чем? – без эмоций ответила я. Конечно, волновалась. Абсолютно спокойны только трупы. Секретчик понимающе усмехнулся – тебя бы, гад, на мое место! – и приложил ладонь к панели рядом с шикарной дверью – белой, из матового стекла посередине, с никелевыми накладками по бокам. Дверь тут же отъехала в сторону, пропуская нас в огромную приемную. Там стояли диваны, стулья и кресла – в несколько рядов, горшки с экзотическими растениями – на полу и нескольких стеллажах с подсветкой – и гигантских размеров стол с несколькими мониторами и кучей визоров. Там, за столом, я увидела, наконец, вживую свое будущее тело. Так и есть, ручки-ножки тоненькие, зато рельеф виден со всех сторон: грудь, талия, бедра, все как у рекламной девушки. Глазищи голубые, локоны с пепельным отливом, на щечках умилительные ямочки, губки, зубки… – Машенька, Проскурин у себя? – поинтересовался Бьорг. Ни здрасьте вам, ни до свидания? Но сексапильная блондинка просияла на него своей улыбкой и ответила: – Проходите, Михаил Андреевич вас ждет. У меня чуть скулы не свело от такой реакции на секретчика. С другой стороны, она же может и не знать, кто такой Бьорг. В любом случае, с девчонкой надо налаживать контакт, потому что у нее останется мое тело! И я не хочу, чтобы за месяц она его запустила так же, как свое. Поэтому я тоже мило улыбнулась и сказала: – Добрый день. Я Мария. А вы – Маша? – Здравствуйте, Мария, – тепло ответила она. – Только у нас уже вечер. Проходите, пожалуйста, в кабинет. – Мария! – прогремел за стеной глас Рейвенсона. И я вошла, оставив Машу за дверью. Всемирно известный ученый и первооткрыватель планеты-рая стоял у окна и разглядывал меня. Я, в свою очередь, уставилась на него во все глаза. Если Проскурин и постарел, то совсем немного. Глыба, а не человек! Он был немного выше, чем я себе представляла, плечи и руки, как у борца, живот, правда, слегка выпирал, но когда мужчине за сто, это уже не так важно. Лицо и лысина самого знаменитого аграрного академика потемнели от загара. Не удивительно, ведь в Тахонге больше всего солнечных дней (опережает его только безусловный рекордсмен – пустыня Калахари), а Михаил Андреевич, видимо, продолжал регулярно бывать на всех подконтрольных ему полях, степях и опытных делянках. Между тем Бьорг представил меня, как лучшего оперативника особого отдела УВБЗ. Темные глаза из-под морщинистых век последний раз обвели всю мою фигуру, и Проскурин спросил: – Почему она? – Она – лучшая, – ответил Бьорг. – Вы повторяетесь. Милая барышня, чем вы заслужили доверие Секретной службы, и почему я, – это местоимение он выделил голосом, – должен доверить вам безопасность экспедиции? Это снисходительное «барышня» – даже не из прошлого, из позапрошлого века! – окончательно вывело меня из себя. А когда меня выводят из себя, я становлюсь… Неважно. – Я не просила о доверии. Ни у Секретной службы, ни, тем более, у вас. Более того, огромным удовольствием будет узнать, что не подошла для вашей великой миссии, и вернуться назад. – Дерзит? – спросил Проскурин у Бьорга, на что тот покачал головой и ответил: – Нервничает немного. Но на самом деле Мария справится. – Тем более, что никого другого Секретная служба на мое место не выделит, – продолжила я. – Нет у них других, как вы говорите, барышень. Бьорг усмехнулся уголком губ: – У нас никаких нет, Михаил Андреевич. Мария – высококлассный специалист. У нее самая лучшая раскрываемость, а вашего ученика и друга надо искать. Она найдет, у капитана Петровой мертвая хватка. – Как я вижу, капитану Петровой тоже не предоставили выбора? Нет-нет, не стоит, – остановил Проскурин готового начать защитную речь Бьорга. – Я все понимаю, это ваша работа. А он соображает. Вот только это его всепонимание… Ладно, надо брать быка за рога, ведь Проскурин – мой единственный свидетель, способный рассказать о том, что ждет на Зеленой планете. И поскольку я все еще была не в себе, то начала допрос стандартно: |