Онлайн книга «Пламя Сердца Земли»
|
Пашкина голова, свободно болтающаяся в данный момент где-то в районе ее подметок, тихо застонала. «Проветрился, сердешный», – жалостливо вздохнула ведьма, но перед тем как замедлить ход, чтобы устроить паренька поудобнее, оглянулась. Преследователи не отставали. Скорее наоборот: потеряв двоих из шести пассажиров и почувствовав облегчение, вражеский ковер увеличил скорость, и расстояние между ним и метлой стало быстро сокращаться. С Марфиной точки зрения, слишком быстро. Она прикинула, сколько ей осталось до города, и с холодным спазмом в желудке поняла, что не успевает. Интересно, они тоже могут видеть в темноте? Наверное, иначе давно бы меня уже потеряли… А если мне всё-таки не надо, чтобы они видели в темноте? Ну хотя бы на несколько секунд?.. На несколько секунд – это можно, если… Сжав, что было силы, метловище коленками и не забывая придерживать медленно возвращающегося в сознание Пашку, она быстро сняла с пояса флягу со сбитнем, побулькала и с облегчением выдохнула: осталось! Но хватит ли?.. Проверить можно было лишь одним способом. Не оглядываясь больше, Марфа выдернула зубами пробку, прошептала наскоро в горлышко несколько шершавых слов и плеснула горячей ароматной жидкостью себе за плечо. Воздух за ней вспыхнул, словно подожженная магнезия, ослепленным преследователям показалось, что глаза их слиплись от чего-то зловонного и липкого, но когда через несколько секунд всё рассеялось, было поздно: преследуемая вражеская метла исчезла без следа. [141] Но зато снизу, вертикально, в основание их ковра на огромной скорости врезалось нечто вроде отправившегося к звездам бревна. Последний ковер беды обвис на торце метловища тетки Покрышкиной, как крылья нераскрытого зонтика, окутав собой и ведьму, и ее пострадавшего односельчанина, а оставшиеся три умруна и сержант посыпались на землю, как горох. …Неподвижное, залитое кровью тело с распоротой, оскалившейся вывороченными ребрами грудной клеткой… довольно мерцающее гладкое стеклянное сердце… засыхающее, агонизирующее живое сердце… мятая грязная бумажка в красных брызгах… страшный, черный, бездонный, как пропасть, глаз… …АЙ!!!.. …попей, попей, милок, сразу получшает… …сапоги, заляпанные грязью… коленки… ремень с тяжелой медной бляхой… …ну вот, молодец… а теперь еще глоточек – и совсем орел будешь… …грудь, развороченная, словно медвежьей лапой… …ну же, очнись, очнись, очнись, милок!.. …а в ней… …не давай ему спать, тормоши, похлопай по щекам, а я заварю еще… …белые и красные… …проснись, проснись, Пашка!.. …и сердце… …сейчас, сейчас, несу!.. …два сердца… …Павел Дно, вставай!.. Ты не имеешь права тут валяться!.. …гладкое, блестящее… …СЕГОДНЯ НОЧЬЮ ОТ ТЕБЯ ЗАВИСИТ ВЕСЬ ГОРОД!.. Что?.. Город?.. СЕГОДНЯ НОЧЬЮ ОТ МЕНЯ ЗАВИСИТ ВЕСЬ ГОРОД. – Что это?.. Где я?.. Что слу… А-а-а-а-а!!!.. – Да чего ты, оглашенный, дергаешься! Деду, вон, все лекарство пролил! – Это он, он, он!.. Это он там был!!!.. – Да успокойся ты, стрелок! Вопишь как баба! – терпение Марфы Покрышкиной кончилось: она поняла, что больному теперь нужен не отвар, а шоковая терапия. Клин клином, так сказать. – Что?.. – Пашка окончательно пришел в себя, подскочил, дико вращая глазами, и почувствовал под тощим задом доски лазаретского лежака. – Где?.. – Всё в порядке, малыш, всё кончилось, мы дома, – ласково погладила его по горячей голове ведьма и смахнула украдкой слезинку. – А где?.. Я видел, только что!!! Он тут!!!.. – Кто тут, кто? – Он… человек из шатра… Костей… – Да какой тебе тут Костей – сплюнь три раза! Ты чего! Кроме нас с дедом Зимарем да раненых тут никого нет: все целители отдыхать ушли, да и раненые спали… пока я тебя не принесла… – А сейчас? – сконфуженно, предвидя ответ, всё же поинтересовался мальчик. – А сейчас они хорошо если к утру заснут, – ворчливо пробормотал голос деда откуда-то справа. – Такое представление ты тут закатил, милок, что от соседних ворот из лазарета все раненые сбежали, не то что у меня… Думали, режу я тут кого… – Правда? – Пашка почувствовал, что щеки его заливает багровый румянец. – Да шутю я, шутю, – усмехнулся дед. – Но от наших ворот часовые прибегали – это правда. – Что, кричал громко? – едва слышно пробормотал охотник. – Нет, справиться о самочувствии, – успокоил его быстро, хоть и не совсем правдиво, старый знахарь. – Ну мы им сказали, что самочувствие пока прощупывается, они велели тебе долго не хворать и на посты разошлись. Так что наказ надо выполнять. Кончай бредить и докладай, чего видал, чего слыхал. Ведь не просто же так ты… Перед мысленным взором стрелка снова вспыхнула ночная картина, увиденная им в шатре, и его стошнило. Как ни странно, после этого Пашке полегчало, словно дурные чары вывернуло из него, и он, отхлебнув водички из кувшина, откашлялся и тихим, но твердым голосом сказал: – Я готов. – А вот и мы!.. Дверь распахнулась, и в лазарет вошли двое незнакомцев. – А ты, стало быть, и есть тот знаменитый стрелок Павел Дно, которого все костеевцы боятся? – сурово сдвинув брови, полюбопытствовал тот, что постарше, вместо приветствия. – Так уж и боятся… – польщенно-смущенно ухмыльнулся Пашка. – А то как же, – выразительно пожал тощими плечами незнакомец. – Конечно, боятся. Они, наверное, каждую ночь, как кого в караул провожают или на задание, вместо «Ни пуха, ни пера» говорят «Ни Дна тебе, ни Покрышкиной». И он подмигнул заалевшей в тон Пашкиному румянцу тетке Марфе. Охотник заулыбался, и с сердца отвалился еще один кусочек льда. – А я про вас тоже слышал, – лукаво прищурившись, заявил гостям Пашка. – Вы – светлый князь Митрофан Гаврилыч Грановитый, а вы – его заместитель по вопросам волшебства Агафоник Великий. – Ишь ты, какой сметливый, – наисерьезнейшим образом восхитился светлый князь. – Ну, как ты узнал – спрашивать не стану, это твой охотничий секрет, наверно? – Ага, – солидно кивнул Пашка и еще раз обвел глазами собравшихся вокруг одра болезни. – Можно рассказывать или его величество еще подойдут? |