Онлайн книга «Каждый Наследник желает знать…»
|
Второй не прятался. Он просто лежал на усеянном мусором полу, свернувшись калачиком в небольшой лужице чего-то темного и маслянистого, и не подавал признаков жизни. – Скопытился, варгово отродье, – пробасил голос за спиной его премудрия, и опущенный топор глухо звякнул о камень. – В этом деле лучше перебдеть, чем недобдеть, – резонно заметила подоспевшая Серафима, вытянула из-за голенища нож и одним прыжком перемахнула через преграду. Небольшой обвал последовал за ней, едва не похоронив под собой ренегата. – Постой! Что ты хочешь делать?! – камни снаружи захрустели под ногами еще одного человека, и над неровным краем укрепления показалась голова лукоморца. – Ты ни за что не догадаешься, – угрюмо хмыкнула царевна. – Но мы не можем добить беззащитного человека, который сдался на нашу милость! – возмутился Иван. – Почему? – искренне удивилась Сенька. – И когда это порождение гадюки и шакала успело нам сдаться? – подозрительно процедил за его спиной Ахмет. Иван оглянулся: в руках калифа был покореженный меч, принадлежавший когда-то одному из комплектов парадных доспехов. Правда, сейчас это орудие рыцарского труда больше всего напоминало отпрыска штопора и клюшки, но, памятуя, что в умелых и старательных руках опасным может быть даже веер, лукоморец поторопился загородить собой подходы к неподвижному телу врага. – Он сдался бы. Если бы был в сознании, – непреклонно сообщил он. – Хорошо, Вань, как скажешь! Договорились! – в порыве вспыхнувшего раздражения взмахнул руками Агафон. – Ты дожидаешься, пока он приходит в сознание, и официально принимаешь у него капитуляцию! Пожалуйста! Хоть сто раз! Только скажи нам заранее, пожалуйста, в какой посудине везти домой то, что от тебя останется! – А может, он уже не очнется? – с негуманной, но вполне объяснимой надеждой предположила Эссельте, но, поколебавшись немного, подобрала юбки, спрыгнула вниз и наклонилась над неподвижной фигурой, нащупывая пульс. При этом на чумазом исцарапанном личике застыло такое выражение, будто под ее руками был не человек, а шестиногий семирук. А кто сказал, что целителем быть легко?.. – Не очнется?.. А что, это было бы очень мило с его стороны, – одобрительно кивнул за спинами товарищей Кириан. – Одним мужским поступком разрешить все наши проблемы и споры. Уважаю. Преклоняюсь. Пишу балладу. – А я так вообще никаких проблем не вижу… – упрямо пробурчала Серафима, но нож убрала и место принцессе уступила. Агафон походя швырнул за плечо перезревший огненный шар. Он улетел в провал, ведущий на нижний этаж – если не этажи – и лопнул там с глухим хлопком, вызывая новое дворцетрясение – хоть и почти ручное, по сравнению с последним. – Погодите, посвечу… – пробормотал маг, и над головами их взлетел и повис желтоватый светошарик. – Ну как?.. – Олаф нетерпеливо вытянул шею и топор милосердия из маленькой петли на поясе. – Жив еще? – Увы… – вздохнула принцесса. Междометие и вздох всеми были истолкованы однозначно. – И чего? – кисло поинтересовался менестрель. – Плечо сильно повреждено… ключица… может, даже легкое задето… хотя, непонятно… крови на губах не вижу… – доложила после недолгого осмотра гвентянка. – Может, еще что-то… Но про внутренние болезни и травмы меня Друстан не учил пока… – Я спрашивал, чего с ним делать будем, – ворчливо уточнил бард. Сенька и Олаф заговорщицки переглянулись, Ахмет попытался протолкнуться вперед со своим клюшкоштопором наперевес, даже Кириан выбрал из своего арсенала лютню поувесистее… Иванушка протестующе вскинул ладони. – Нет! Его… надо судить! Взгляд отряга из кровожадного стал сочувствующим. – Когда мне в прошлом году по башке молотом прилетело в одной драчке, я тоже минут пятнадцать как дурак ходил, но это пройдет, не беспокойся, Сим. – Я уже скоро год, как ни о чем не беспокоюсь… я спокойна… я совершенно спокойна… – мученически завела очи под лоб царевна, понимая, что это если и пройдет, то только вместе с самим Иваном. А еще она понимала, что если бы ее супруг был другим, то у него бы не было ни единого шанса стать ее супругом. – А давайте сбросим его связанным в реку. Или замуруем в заброшенной шахте, – мстительно прищурился и перешел от лирики к делу Кириан. – Кстати, кто это? – кивнул на поверженного врага Олаф. – Какая разница… – пожала плечами царевна. – Вскрытие покажет… – Но все равно для начала его надо перевязать, – ворчливо проговорила принцесса, словно ожидая, [100] что ей возразят. Но под суровым взглядом Ивана перечить такому предложению не стала даже его неугомонная жена. – Кстати, сбросить нас в реку предлагал его чудесным образом исцелившееся атланское величество, – вспомнил калиф не помилования ради, но справедливости для. – А ведь ты прав… в шахте-то им вдвоем веселее будет, – признала правоту друга Серафима. – А и вправду, где Тис? – спохватился Иванушка, и все заозирались, позабыв на минуту про раненого. – Если он был в том углу… – уважительно покачал головой отряг, разглядывая противоположный конец зала – а, вернее, его отсутствие. – Ну ты силен, волхв… – Наболело, – скромно пожал плечами Агафон… И вспомнил. – Там! – спешно ткнул он пальцем в том направлении, откуда они пришли. – Когда лежали еще, я слышал, как там кто-то вскрикнул! Я еще подумал… Волшебник осекся, на всякий случай обвел взглядом друзей, пересчитывая, и когда убедился снова, что дебет с кредитом сходится, уверенно кивнул: – Он точно там! – Давай туда все! – махнула рукой царевна, и первая поспешила выполнять свой приказ. – А с этим что делать? – возмущенно нахмурилась Эссельте на своего пациента. – С собой возьмем, – вздохнул отряг, сграбастал не слишком любезно все еще погруженного в беспамятство ренегата, взвалил на плечо и повернулся к калифу: – Прихвати Масдая, ладно? Ахмет кивнул и заспешил по обломкам, устилавшим пол неровным и непредсказуемым ковром туда, где слышал голос ковра. Агафон потушил старый светошарик и зажег новый, крупнее и ярче, чтобы света хватило и калифу в его поисках, и им – добраться до укрытия Тиса, не переломав ноги и шеи. Его атланское величество и впрямь обнаружилось недалеко от места, где десять минут назад пленники дожидались решения своей участи. Из-под груды битых камней и изломанного дерева, наваленной срикошетившим заклинанием у самой стены, торчала рука. – Язви твою в кочерыжку… – пробормотала царевна, первая оказавшаяся у импровизированного кургана, и осторожно прикоснулась к запястью, нащупывая пульс. |