Онлайн книга «Что такое Багинот»
|
– Эй, парень! Отвали с этого места немедленно со своими лошадьми! Раздумья лукоморца о мировой экономике были прерваны самым невежливым образом. – Добрый день, – Иван поднял глаза, и прямо перед мерином Адалета увидел невысокого лысого человека в добротном, хоть и слегка заношенном, мешковатом сюртуке, с чиненым котлом в руках. – Это вы мне? – Нет, растяпа, твоей кляче! – любезно отозвался тот. – Чего в самых воротах-то встал? Веди свою кавалерию в другое место! – Хорошо, мы уже уходим, – миролюбиво пожал плечами Иванушка, собрал в кулак все поводья и повел своих подопечных к колодцу. Но не успели все пятеро остановиться и оглядеться, как уже знакомый голос раздраженно просипел из-за плеча: – Ну и чего ты тут делаешь? Сюда чуть не каждую минуту люди по воду приходят, водовоз с бочкой скоро подъехать должен, будет воду набирать, а ты тут вытаращился! – Извините, я не подумал… В третий раз подхватил Иванушка поводья недовольно косящихся на него лошадей и отбуксировал их к амбару. Этого момента словно ждали. Потому что несколько секунд спустя в распахнутые ворота, громыхая и грохоча, въехал воз, груженный пустыми бочками, и направился к месту стоянки Иванова непарнокопытного отряда. – Эй, хозяин, открывай, тару вертаем взад! – гаркнул краснолицый бородатый возница, и лысый обладатель неопрятного сюртука, размахивая на ходу своим котелком, прихрамывая, но вприпрыжку выбежал из-за ледника. И, естественно, первым делом столкнулся с мерином. А вторым – с Иваном. – Это опять ты!.. Да переставишь ты когда-нибудь своих одров, или нет!!!.. И тут же, не дожидаясь реакции растерянного гостя, повернулся к возчику: – Погоди, пришлю Гуго Шепелявого! Не до тебя сейчас! Полдня уже этот клепаный котелок до кухни донести не могу! Развернувшись, хозяин «Бруно» яростно заковылял ко входу в гостиницу, но царевич, которому надоело быть футбольным мячиком, перепинываемым по всему двору, его окликнул. – Погодите, мастер! Постойте! Скажите, пожалуйста, куда мне поставить своих коней, чтобы они никому не мешали? – Ты не поверишь, парень! В конюшню их надо поставить, в конюшню!!! – Конюшня исключена, – твердо покачал головой лукоморец. – Назовите какое-нибудь другое место. Хозяин, не останавливаясь, раздраженно оглянулся и махнул котелком: – Ну поставь ты их уже хоть куда-нибудь! Хотя, нет. Учитывая твою сообразительность, сначала придумай, куда поставишь, потом скажешь мне. Я буду в общем зале. И, впервые заметив Иванов меч и обратив внимание на его манеры и речь, пробормотал себе под нос: «Ох уж, эта мне знать… Гонору – полный амбар, а мозгов… Если лошадь в конюшню не ставить, то зачем тогда господь бог придумал конюшни, как сказал Бруно Багинотский?» И скрылся за дверью «Бруно». Общий зал был полутемен и более чем наполовину пуст. За дальними столами, апатично развалившись, расположилась обслуга постоялого двора вперемешку со скучающими музыкантами. За столом у входа, так и не расставшись с котелком, присел хозяин, шумно вздыхая и сдувая пену с высокой дубовой пивной кружки. Рядом, за тем же занятием, можно было увидеть единственных двух посетителей. В воздухе носились ароматы вчерашнего рагу, кислого пива и упаднического настроения. Гость помоложе, в круглых очках на золотой цепочке на длинном, грустно опущенном в кружку носу, нервно жевал тонкими бескровными губами и отрывисто вздыхал. Гость постарше, с толстыми дряблыми щеками и маленькими шустрыми глазками, кисло выговаривал, не сводя хмурого взгляда с собственных сарделькообразных пальцев, унизанных разнокалиберными разноцветными перстнями: – …Идиоты в нашей стране, да и во всех соседних, перевелись еще неделю назад. – Думаете, ваше превосходительство, все так действительно плохо? – тревожно нахмурил брови хозяин. – Ха! Плохо! Ты оптимист, мастер Карл! Плохо! Плохо… Да хуже не бывает!!! – Да не может такого быть, господин первый министр, – недоверчиво качнул лысой головой владелец двора. – Всё равно кто-нибудь наверняка еще объявится… – Да если кто-то и объявится!.. – с отвращением фыркнул худой. Пена из кружки мгновенно взлетела, облепив ему подбородок и нос, но он, лишь гневно мазнул рукавом по лицу и, не останавливаясь, продолжил: – На то, что он справится, я и ореха гнилого не поставлю против твоего постоялого двора! – Я поставлю наших коней против вашего угольного сарая. Зал замер. Все двадцать человек как один уставились на распахнувшуюся дверь. Вернее, на того, кто в нее вошел. Первым очнулся министр. – Н-необычное п-предложение, – осторожно проговорил узколицый. – Извините? – не понял Иванушка. – Я хочу сказать… что ставить коней против угольного сарая… оригинальное предложение. Ощущая всей кожей, что вдруг и сразу он отчего-то стал фокусом напряженного внимания всех присутствующих, Иван смутился. – Ну… если вы против… я могу… – Нет! – Что ты! – Никто из нас не против! – Мы все за! – Мужики, не верю своим глазам!.. – И ушам тоже! – И бабы!.. – И тоже не верю!.. – Он решился! – Решился!.. – Постой, постой! Значит, ты совершенно точно уверен, что хочешь сделать это? Очкастый приподнялся, опираясь на мокрую от пролитого пива столешницу, вывернул шею как недоверчивый гусь, и попытался в душной полутьме заглянуть вошедшему если не в душу, то хотя бы в глаза. – Н-ну да, – захлопал белесыми ресницами сбитый с толку лукоморец. – А что в этом особенного? Но если кто-то должен приехать за углем, или в вашей стране местные традиции имеют что-то против… – Нет, ни в коем случае!!! Очкастый выскочил из-за стола и, маневрируя между повскакивавшими с мест слугами, собаками и табуретками, подбежал к Иванушке с таким видом, словно вдруг признал в нем потерянного во младенчестве единственного сына. – Держи мою руку! Недоумевая по поводу странных и запутанных обычаев Багинота, по поводу того, когда это за сто тринадцать лет они успели так постраннеть и запутаться, и, заодно, по поводу того, не проще ли было бы потратить лишнюю пару кронеров и воспользоваться конюшней, лукоморец послушно сжал предложенные пальцы тощего носатого аборигена в своих. – Карл, разбивай! – сияя как новый самовар, обернулся тот в поисках толстощекого собутыльника. Но искать того было не надо: возбужденно потирая пухлые ладони, он уже стоял наготове за его спиной. |