Онлайн книга «Рыжий, хмурый и влюбленный»
|
– Я могу попробовать разрубить их, – обнажил Иван волшебный меч и продемонстрировал его действие на камнях камина под горящим завистью взором сына конунга. – Нет. Это не поможет, – угрюмо мотнул взлохмаченной головой Мьёлнир. – А твой молот? – вспомнил Адалет. – Нет. – А твоя божественная сила? – спросил ковер. – Нет. – А кольцо? У нас же теперь есть Г… кольцо! – встрепенулся Олаф. – Кольцо?!.. Глаза бога грома сверкнули, он разжал кулак… Посредине огромной, как обеденная тарелка, ладони лежал тусклый маленький бурый черепок. – Хе-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ель!!!!!!!!!.. Когда последнее насмешливо-ехидное эхо исступленного вопля обманутого бога стихло, над мертвым городом воцарилась мертвая тишина. – А вот это – конец… – устало опустился на край Масдая громовержец и отрешенно уронил голову на поджатые к подбородку колени. Бесстрастные и безмолвные души стали не спеша собираться вокруг тюрьмы незваных гостей Хель, превращая полутьму вокруг в призрачное подобие белесого киселя. – Расскажи хотя бы, с чем мы на этот раз столкнулись, – чародей пристроился рядом с богом грома, убитым новым поражением, и вытянул из кармана записную книжку и грифель. – Конечно, я про свою магию тут упоминать лишний раз не хочу – об усопшей или хорошо, или ничего – но, может статься, сообща мы что-нибудь придумаем, найдем выход силой мысли, так сказать, из безвыходной тюрьмы? Остальные, угнетенные и подавленные, тоже собрались и молча сели вокруг, тщась отыскать решение проблемы, которой они не понимали, при помощи силы мысли, которой у них не было. – Нет выхода, – угрюмо процедил сквозь зубы бог. – Это не простое железо или камень или что вы, смертные, там у себя еще можете изобрести. Это невозможно сломать, разрубить, расплавить или расшатать. Даже прикоснуться к ней – мгновенная смерть. Смерть без возврата. – А бывает смерть с возвратом? – дотошно уточнил чародей, конспектируя речь бога. Мьёлнир пасмурно зыркнул на книжника. – Не привязывайся к словам, дед. Я имел в виду, что после смерти отряга душа его уходит в Старкад, если это был герой, и пал он с оружием в руках, и сюда, в Хел, если это был какой-нибудь ремесленник, крестьянин, или герой, скончавшийся старым и беззубым в своей постели. Но если смертный или бессмертный хотя бы дотронется до такой решетки, то дни его будут сочтены в тот же миг. И его, и его души. – Она тоже умрет?! – ужаснулся Олаф. – Да, – кивнул громовержец. – Потому что это – не ваши елки-палки-железки, смертные. Это – пустота. – Пустота?! – изумился Иван и принялся оглядывать друзей в поисках поддержки своему недоумению и удивлению. – Но пустота… она ведь нестрашная! Она просто… пустая! Как пустая комната, пустой кувшин… – Пустая голова… – в пространство добавила царевна, но в ответ на четыре убийственных взгляда быстро уточнила: – Это я о себе. – Пустота эта, и пустота в твоей, чужестранец, комнате – как снежная гора и снежинка… – неподвижно глядя на свои переплетенные в замок пальцы, тихо заговорил Мьёлнир. – Как море и капля… Как березовый лист и Иггдрасил… Она втянет тебя, засосет и разорвет на миллиарды клочков, едва ты прикоснешься к ней хоть одним пальцем. Эта пустота – осколки Гуннингапа, зияющей бездны, бестелесной, но твердой, как самый твердый гранит, или чугун, и из которой в начале времен был сотворен Провидением Белый Свет, и ничто не может противостоять ей. – Белый Свет был сотворен не Провидением, а… – начал было просветительскую лекцию [73] Адалет, но Сенька своевременно ткнула его в бок кулаком. – В чужой монастырь со своим самоваром не ходят, – строгим шепотом прокомментировала она свою попытку членовредительства. – Ну вот какая тебе сейчас разница? Волшебник упрямо дернул плечом. – Любовь к научной истине – вот главное достоинство настоящего адепта магических наук, где бы он ни находил… – …я тебя знаю… Бесплотный голос прозвучал в ушах пленников пустоты неожиданно и странно, словно легкий порыв ветра обрел вдруг язык и разум и заговорил. – Меня? – прекратил спорить и небезосновательно подивился Адалет. Но сообщение имело другого адресата. – …и я тебя знаю… – подул, слабо шевельнув волосы на грязных нахмуренных лбах, еще один ветерок. – …и я… – …и я… – …и я… – …ты – Мьёлнир… – …бог грома и молнии… – …Мьёлнир – громовержец… Мьёлнир-громовержец приподнял голову и с подозрением прищурился на гипнотизирующе колышущуюся по ту сторону решетки массу цвета разведенного молока. – Кто это? Шпионы Хель? Пришли поглазеть? Поиздеваться над дураком? Позлобствовать? – свирепо оскалился он, и рука его сама потянулась к рукояти тяжелого молота. – …нет… – …нет… – …нет, что ты… – …я не могу издеваться над тобой… – …никогда… – …ни за что… – …ведь ты – Мьёлнир… – Да, я Мьёлнир, ну и что! Какое вам дело?! Проваливайте отсюда! Пошли прочь!.. – свирепо прорычал бог и грохнул кулаком по земле. Но тени, казалось, не слышали обидных слов, и призрачный ветерок продолжал шелестеть, гладя пылающие щеки и перебирая струны стонущих душ. – …я помню тебя, Мьёлнир… – …когда три недели не было дождя, стояла жара… – …и посевы наши засыхали на корню… – …наша деревня помолилась тебе… – …а утром пошел дождь… – …когда осенью вдруг после дождей ударили морозы… – …и озимые наши могли померзнуть… – …мы попросили тебя… – …и за одну ночь выпало полметра снега… – …он укрыл наш овес… – …а весной он взошел дружно, и урожай был – сам-пят… – …когда мы не успевали собрать посеянное, чтобы заплатить подать ярлу, моя семья обратилась к тебе… – …и над поместьем ярла на неделю зарядили ливни… – …он и его сборщики податей тонули на дороге в грязи… – …а у нас было сухо… – …и мы успели собрать весь ячмень до колоска… – …а помнишь, однажды после дождика летним вечером на рощу опустилась стая саранчи… |