Онлайн книга «Отец мой шахтер (сборник)»
|
– Ну, держись, Иван! – подбодрил он себя в веселом отчаянии. Похоже, он и сейчас не верил, что его могут убить. И вдруг взгляд его упал на торчащий из сапога кутар. Князь распахнул дверь, держа над головой занесенную для удара саблю, и столкнулся лицом к лицу с Иваном. – Н-на! – выдохнул Новик и с силой воткнул кинжал в живот князя. Кутар легко пробил кольчугу на животе и оттопырил ее на спине. Хозяйски заложив руки за спину, Новик быстро шел по дворцу. Где-то кто-то еще кричал, и изредка стреляли. – Куда это, Иван Васильевич? – спросил подбежавший красноармеец, показывая лежащие на подносе украшения. – В казну, все в казну, – говорил Новик деловито. – Будем бедным по пути раздавать. Взгляд его упал на украшения, и он остановился. Сверху лежало необыкновенно красивое ожерелье. Иван взял его, посмотрел оценивающе и сунул в карман галифе. – Шишкин! – воскликнул он, увидев идущего навстречу со смущенной улыбкой приятеля. – Где ж ты прятался все время? – В надежном месте, Иван Васильевич, – успокоил Шишкин. – Ох и трусло же ты! – искренне восхитился Иван. – Я не трус, Иван Васильевич, а заложник идеи, – терпеливо объяснил Шишкин. – Это какой такой идеи? – насмешливо поинтересовался Иван. – Вернуться на родину, водочки в «Яре» выпить и по снежку вечерком под звездами – хруп-хруп, хруп-хруп… Новик захохотал. – Иван Васильевич… – подбежал еще один красноармеец. – В казну, в казну! – отмахнулся Иван. – Нельзя в казну, Иван Васильич! – А что такое? – Гарем! Новик остановился и подмигнул Шишкину. – Гарем, Шишкин. Иван стоял по пояс в воде в том самом бассейне, в который он влетел, когда драпал от князя. На другом краю баcсейна сгрудилась дюжина ханских наложниц. Чтобы вода скрывала тело, барышни сидели на корточках и испуганно смотрели на Ивана. Новик плескал себе воду под мышки и бросал на дам задорные взгляды. На краю бассейна сидел, скрестив ноги, Шишкин, прикрыв глаза, курил кальян и время от времени задавал вопросы. – Вы природный левша, Иван Васильевич? – Почему? – Я видел – вы саблю в левой руке держали. – Не саблю, а шашку, – поправил Новик. – Сломалась, зараза. И орден пропал. Вообще-то, Шишкин, я нормальный, ложку в правой руке держу и хрен, когда по нужде. А левой рубиться сподручнее, вот я и научился. Не любят в бою левшов. Он говорил, не сводя упорного взгляда с наложниц, и в глазах его возникла досада. – Значит, так, Шишкин. Там, наверху, есть комнатуха, я сейчас туда пойду, а ты их ко мне запускай. А то они уже посинели. – По одной или всех сразу? – меланхолично поинтересовался Шишкин. Новик задумался. – Не, по одной… Сразу – это, пожалуй, нехорошо будет… Шишкин повернулся к двери и сказал почему-то: – Гарем. – Гарем, Шишкин, гарем, – подтвердил Новик и подмигнул барышням. – Гарем, – почему-то повторил Шишкин. – Я и говорю, гарем, – повторил Новик и только с третьего раза расслышал, что тот сказал. – Горим, – сказал Шишкин тихо. Иван повернул голову и увидел Наталью. – Наталь Пална, здоров! – глухо поприветствовал Новик, косясь на наложниц. – Здорово, здорово, Иван Васильич, – качая головой, грустно отозвалась Наталья. – Ты чего, вернулась, что ль? – живо поинтересовался Иван. – В командировку Брускин послал, – ответила Наталья. – Эх, Иван, Иван… – А я чего, Наталь, это у них бани такие, народные. Шишкин, скажи! – Иван Васильевич абсолютно прав, Наталья Павловна, это общественные бани, – подтвердил Шишкин. – Я вот сейчас докурю и тоже пойду мыться. – Ладно, Иван, прощаю и больше никогда не вспомню, – спокойно и устало заговорила Наталья. – Но если еще раз… – Наталь… – подал голос Иван. Наталья наклонилась, подхватила с пола Новиковы подштанники и, кинув их ему в лицо, крикнула: – Одевайся! Гаремные захихикали. Был вечер. Они скакали рядом по лесной дороге – Иван на вороном коне, Наталья на белой кобыле. – Заблудимся! – смеясь, крикнула Наталья. – Да это рядом. Стой-ка! – вспомнил Иван. Они остановили лошадей, и Новик достал из кармана ожерелье и надел его на шею Наталье прямо поверх гимнастерки. Наталья смутилась, не зная, что сказать. Иван пришпорил коня и крикнул: – Не отставай! Он остановился, соскочил на землю, подхватил Наталью с седла, перекинул ее, смеющуюся и вырывающуюся, через плечо и понес в джунгли. Наконец он поставил ее на ноги. – Гляди! Мои разведчики нынче обнаружили. Я им молчать приказал, а то наши узнают, рехнутся все. Перед ними был храм, стоящий одиноко и таинственно посреди джунглей. Его стены были сложены из плотно стоящих друг к другу каменных фигур. Иван крутил ус и поглядывал на Наталью. – О-о-ой! – испуганно выдохнула она. Все эти каменные люди, женщины с пышными грудями и мужчины с огромными фаллосами, любили друг друга, ласкали, застыв в самых немыслимых позах. – Ой! – вскрикнула Наталья испуганно и отвернулась, закрыв лицо ладонями. – Стыд-то какой… – Какой стыд, нету никого… Да погляди ты! – настаивал Иван, поворачивая ее к Храму любви и отрывая ладони от лица. Наталья сопротивлялась, но Иван был сильнее. И Наталья перестала сопротивляться и стала смотреть. Пролетели вдруг низко и сели неподалеку, распушив хвосты, несколько павлинов. Была ночь, безлунная, звездная. Наталья кричала пронзительно, свободно и счастливо, и после каждого ее крика ночные джунгли затихали и удивленно прислушивались. И на привале прислушивались. – Дед! Слышь, дед! – тряс за плечо, будил своего деда Государев-внук. – Чего? – заполошно спрашивал Государев-дед со сна. – Шешнадцать! – потрясенно сообщал внук. Глава пятая Штат Уттар-Прадеш. Джонс-Пойнт. 29 ноября 1922 года Мисс Фрэнсис Роуз проснулась оттого, что где-то неподалеку несколько раз выстрелили. Она потянулась, выбралась из широкой постели и, как была в длинной ночной сорочке, вышла на балкон, где стоял маленький столик, стул и небольшой телескоп на высокой треноге. |