Онлайн книга «Отец мой шахтер (сборник)»
|
Виталий, кажется, не услышал, глядя на освещенные окна дома, в которых за шторами двигались чьи-то фигуры. – Хорошо, значит, в десять, – ответил за него Виктор Васильевич. – В десять около гостиницы я тебя буду ждать. Хорошо? Виталий кивнул, глянув торопливо на Виктора Васильевича: – Вы идите… – Хорошо, – согласился Виктор Васильевич, пошел вдоль забора, но почти сразу остановился, посмотрел назад. Сын переходил на другую сторону улицы, выпрямившись, расправив плечи. Под мышкой он сжимал сверток с подарком, а свободной рукой приглаживал волосы. И одновременно как будто насвистывал, пряча разбитую губу. Он не оборачивался. Виктор Васильевич видел, как сын подошел к калитке, быстро поднялся на крыльцо, позвонил. Дверь почти сразу открыли, и он шагнул в проем возникшего света. Виктор Васильевич вздохнул, поглядел по сторонам, спрятал руки в низкие неудобные карманы пальто и присел на корточки у забора рядом с гудящим телеграфным столбом, почти слившись с темнотой. Потом он стал напевать что-то себе под нос. Но скоро дверь дома открылась, в квадрате света возникла фигура Виталия и пропала, потому что сразу за ним закрыли дверь. Хлопнула калитка. Виталий быстро перебежал через дорогу и остановился метрах в трех от Виктора Васильевича, глядя на окна дома, и вдруг громко и отчетливо произнес: – Сука… Потом посмотрел по сторонам, говоря что-то тихо и неразборчиво, и прибавил громче, так, что Виктор Васильевич услышал: – …И он ушел. – Я не ушел, я здесь, Виталь, – поднимаясь, заговорил как можно тише и ласковее Виктор Васильевич, чтобы не испугать сына. Но Виталий все равно испугался, сильно вздрогнул, отскочил в сторону и закричал вдруг: – А почему не ушел?! Я тебе говорил – иди, значит, иди! Чего здесь спрятался?! – Да я… – с виноватой улыбкой пытался объяснить Виктор Васильевич. – Да я, да я! – перебил Виталий. – Ходит весь день! Думаешь, если две сотни дал, значит, всё?! Подарок… Видал я твой подарок!! – закричал вдруг он. Вытащив из пакета джинсы, схватил их за штанины, попытался разорвать, напрягся, задрожал весь, но ничего не вышло, и тогда, размахнувшись, бросил их в Виктора Васильевича: – На!! – Да ты чего? – спрашивал, недоумевая, Виктор Васильевич. – А ничего, ничего, понятно?! – закричал Виталий и побежал по улице. Виктор Васильевич побежал за ним, держа в одной руке джинсы, а другую протягивая к сыну. – Да что случилось-то, объясни… – просил он. Виталий выскочил из переулков к огородам, которые широкими ровными полосами скатывались вниз к реке, но, не добежав, вскрикнул вдруг коротко, взмахнул руками и пропал в темноте. – Господи, – выдохнул Виктор Васильевич и побежал быстрее туда. Сын сидел на дне неглубокой, в полметра, ямы, вырытой на краю огородов для навоза, раскачивался из стороны в сторону, держась за колено, стонал глухо и протяжно: – У-уй, у-уй, у-уй… Виктор Васильевич спрыгнул к нему, присел рядом и, заглядывая в лицо, быстро спросил: – Виталь, что, ушибся? Больно? Где больно, покажи… Сын не ответил, но показал пальцем на колено. – Здесь? Ну-ка дай… я посмотрю… дай-ка… выпрями ногу… Он осторожно поднял разодранную штанину, обнажил разбитое в кровь колено. – Больно? Здесь больно? А здесь? Нет?.. Ну ничего… это ничего, просто ушиб… Перевязать бы чем… Черт, платка нет… У тебя нет?.. Он посмотрел на джинсы и стал осторожно стирать ими грязь по краям раны. – И грязный ты весь, вымазался. – Тыльной стороной ладони он пытался стереть грязь с лица сына, но тот не давался, отворачивался, и вдруг губы его стали вытягиваться и опускаться краями книзу, задрожали, и он заревел неумело и басовито. – Св… св…. св… сволочь она! – объяснил он, заикаясь и всхлипывая, размазывая грязь по лицу. – С Огурцом… с… Огурцом гадом ушла… ушла-а-а… Виктор Васильевич прижал к себе за плечо сына и, улыбаясь, наклонив голову, сказал: – Ну что ты, а? Ну, подумаешь – ушла. Ты же мужчина… Да если так, то она тебе не нужна, ногтя она твоего не стоит… Ну чего ты?.. Да знаешь, сколько их еще будет?.. Другая найдется, в сто раз лучше… – А мне другая не нужна! – выкрикнул Виталий. Но скоро он стал успокаиваться, всхлипывать, затихая… Они выбрались из ямы и медленно пошли по холодной больной земле огородов к реке, которая изгибала внизу свою живую серебристую спину. Виталий сильно хромал, припадая на ушибленную ногу, всхлипывая еще иногда, шмыгал носом. Виктор Васильевич обнял его, поддерживая и помогая идти, говорил что-то тихо, успокаивал… Они присели на твердом пологом берегу; Виктор Васильевич зачерпывал в ладонь воду и умывал сына. – Ну вот, вот так… вот, – приговаривал он. – Вот и порядок… Ну, успокойся, успокойся… Чёрт, вытереться нечем. – Он посмотрел на джинсы и подал их. – На, вытрись. Виталий долго и старательно вытирался, потом вернул джинсы. Виктор Васильевич вновь посмотрел на них и сказал вдруг зло: – Подарок… Цветы им надо дарить, цветы! Остальное – взятка! И бросил джинсы подальше в воду. Они поплыли бесформенным комком и скоро пропали за изгибом реки, за низким густым кустарником. Виталий глянул на Виктора Васильевича, шмыгнул носом, но ничего не сказал. – Знаешь, а давай костер разведем! – предложил неожиданно Виктор Васильевич. – Посидим, погреемся, давай? Виталий кивнул. Виктор Васильевич выпрямился, поискал в карманах спички, но не нашел. – У тебя спички есть? Виталий пошарил по карманам. – Нету, потерял, наверно, – сказал он тихо. – Ну и ладно, без костра обойдемся! – бодро произнес Виктор Васильевич. – Сейчас… – Виталий пошел вдоль берега, поглядывая по сторонам. – Тут пацаны маленькие днем костры жгут, – объяснил он, наконец, непонимающему Виктору Васильевичу и, присев над большим кострищем, стал осторожно разгребать рукой сизый разлетающийся пепел, отбрасывать в сторону черные холодные головешки. В самом низу, под пеплом, мерцал и вздрагивал огонек величиной с ноготь мизинца. – Траву сухую давайте скорей, – зашептал он громко, встал перед огнем на четвереньки, тихонько дуя на него, не давая загаснуть. Виктор Васильевич оборвал сухую редкую траву и, набрав в кулак, принес, торопясь, сыну. Виталий положил немного травы, снова стал дуть. Головешка задымила, но огня не давала. Виктор Васильевич сидел рядом на корточках, похожий на большую чудную птицу: полы пальто разлетелись и лежали на земле, вроде крыльев. Он молча и терпеливо смотрел на сына и на дым без огня, но все же заговорил, улыбаясь: |