Книга Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы, страница 67 – Алиса Дорн

— Всего одна капля, — пообещала я ему.

Больше у меня все равно не было, надо и на учебу оставить. Тягучая жидкость медленно перекатилась через край, капля опустилась на пушистую макушку… и исчезла, мгновенно впитавшись. Я замерла в ожидании эффекта. Ничего. Кактус обиженно закрыл белые цветки и снова выставил на меня свои колючки. С разочарованным вздохом я вернулась за письменный стол.

Я начинала понимать, почему ассистент Байер сказал, что у меня сложная тема. Про драконью кровь не нашлось почти никакой информации. В «Кратком справочнике главных алхимических ингредиентов» упоминалось ее использование для усиления заклинаний: поскольку она представляла собой сконцентрированную магию, колдун, которому не хватало своих сил, мог воспользоваться кровью (если она у него была, что вряд ли: драконы находились в местном аналоге Красной книги), вместо того чтобы тянуть энергию из окружающей действительности.

Что ж, попробуем.

Вооружившись булавкой, я обмакнула ее в кровь и нацарапала на листке бумаги символ усиления, продемонстрированный мастером Дженсеном на прошлой неделе. Как он говорил? Огонь — самая простая стихия для новичков? Сейчас проверим. Я положила затянутую в одноразовую перчатку ладонь на символ, закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь представить то, о чем говорили мои однокурсники. Силу. Магию. Энергию. В общем, что-то, что должно было вызвать из воздуха огонь — вопреки всем законам физики.

— Гори, — велела я листку.

Ноль эмоций. Я снова зажмурилась.

— Гори!

А, собственно, чего я ожидала? Энергия не возникает из ничего. Еще Майер писал: «Всеобщий закон природы, не допускающий никаких исключений, гласит, что для образования тепла необходима известная затрата. Эту затрату, как бы разнообразна она ни была, всегда можно свести к двум главным категориям, а именно: она сводится либо к химическому материалу, либо к механической работе». Проще говоря, хочешь разжечь огонь — воспользуйся спичками, а не думай о волшебстве.

И все же было обидно. У Макса ведь получалось, своими глазами видела. И у Райли. Но как?

— Ты будешь гореть или нет? — бросила я бумаге, стягивая перчатки.

Листок не вспыхнул пламенем, даже края не почернели, но… Мне показалось, или в комнате стало ощутимо теплее? Даже жарче.

— Чертовы экологи! — прежде чем я успела додумать эту мысль, дверь распахнулась, и на пороге комнаты появилась София. Не просто хмурая — разъяренная.

— Что они тебе сделали? И почему ты вернулась, ты же пять минут назад на лекцию собиралась?

Прошипев что-то нецензурное, соседка направилась к холодильнику.

— Собиралась. Только эти кретины решили устроить в холле акцию за сохранение тропических лесов!

— И хорошо, нет? — я не понимала, в чем проблема. — Человечество их уже почти полностью уничтожило, самое время защищать. Между прочим, ты знала, что в тропических лесах обитает более половины биологических видов? Представляешь, если они вымрут? Жалко же.

Бутылка с кровью громко звякнула о стакан.

— Жалко? Эти идиоты устроили в холле филиал джунглей, полюбуйся, если тебе жалко! Там теперь с мачете не пройдешь! И знаешь, что самое плохое?

Я не знала.

— Ректору это понравилось! Он велел оставить все как есть — видите ли, нынешний вид холла напоминает ему о доме. Мало того что на улицу не выйдешь, так еще термостат врубили на плюс тридцать!

Вот почему в комнате так потеплело… Увы, дело было не в моей магии. Я поспешила открыть окно и сняла кардиган, оставшись в одной футболке, но все равно чувствовала, как волосы норовили прилипнуть к шее.

— Ненавижу жару, — простонала София, падая на кровать прямо в одежде.

Я была склонна с ней согласиться.

Сегодняшняя ночь не была тихой. В коридоре мне попалось несколько студентов на разных стадиях алкогольного опьянения, в гостиной громко звучала музыка, которую время от времени заглушали радостные вопли. Повезло, что в ГООУ была хорошая звукоизоляция, — сейчас у меня отсутствовало настроение их слушать.

— Судя по тому, что ты здесь, ты все-таки решила претворить свой безумный план в жизнь, — осуждающе заметил Диз, когда я вошла на кухню. — И так никому и не рассказала о своих проблемах со сном.

Я задалась вопросом, когда же он спит. Или тому, кто получает подпитку от чужих эмоций, сон не нужен? Демон опять сидел на своем месте. Перед ним был открытый ноутбук, у правой руки стояла чашка и лежала пачка из-под сигарет. Удержавшись от замечания, что курить в ГООУ запрещено, я пожала плечами.

— Глупо сознаваться в том, что тебя мучают кошмары.

— Глупо не признавать, что тебе нужна помощь. И мара — это не просто плохие сны, — создавалось впечатление, что говорил он это, исходя из собственного опыта. — Мары вытягивают на поверхность твои самые плохие воспоминания, всё, что ты хотела забыть, все твои худшие страхи. Они известны тем, что сводят с ума, ты об этом слышала?

Макс предупреждал.

— Ты могла сказать Софии. С ее бессонницей она бы только обрадовалась компании по ночам.

По-моему, у соседки и так была компания по ночам. Уходила же она куда-то в темноте — и возвращалась откуда-то утром, пропахшая спиртным и сигаретным дымом.

— Не хочу ее грузить. У нее и без того проблем хватает.

— Ее главная проблема — заново научиться нормально жить после случившегося, — жестко сказал Диз. — И вы с вашей изолирующей заботой не сильно ей в этом помогаете.

Я внимательно всмотрелась в его лицо.

— Что? — в его голосе было ровно столько же недовольства, сколько и в чертах.

— Не думала, что тебя беспокоит София. Мне показалось, вы не в лучших отношениях.

— Это София в плохих отношениях со мной. Но я сам виноват.

— Расскажешь?

Он поморщился, но все же исполнил мою просьбу.

— Из-за меня Нора попросила переселить ее в другую комнату. Я проболтался, кто такая София. Не знал, что она скрывала, что с ней произошло. Мне и в голову не приходило, что кто-то будет утаивать, кем является на самом деле.

Сказал демон.

— Что, правда не приходило? Неужели ты сам никогда не думал умолчать, кто ты такой?

Потому что в ГООУ к демонам относились не особо доброжелательно. В университете о них ходили самые странные слухи, и даже те студенты, которые общались с ними, все равно держались начеку. Я могла понять, почему они не испытывали к родившимся в Темном мире доверия, но мне бы такое отношение не понравилось.

Диз покачал головой.

— Скрывать имеет смысл то, что ты можешь в себе поменять. А я тот, кто я есть. Я родился демоном, и умру демоном, и, даже если бы хотел стать человеком, не сумел бы этого изменить.