Книга На осколках чести, страница 88 – Роман Куликов

– Хорошо, милый. – Она поднялась, улыбнулась Ладу и вышла из палаты.

Каменев повернулся к Хэтчету:

– Вы и ваши люди останетесь здесь. Мы сообщим имперским представителям о вашем местонахождении, как только сможем.

– Я понимаю, – ответил тот.

В палату вошла Валенсия. Казалось, она совсем не устала – та же дерзкая улыбка, легкая походка, только в глазах можно было различить, что переживания и напряжение последних часов не прошли мимо девушки.

– Валенсия, хорошо, что вы зашли, – сказал Лад.

– Да? Это еще почему? – удивилась она.

– Капитан Хэтчет, – обратился он к офицеру. – Я вынужден просить вас отпустить с нами вашу племянницу.

– Что? Об этом не может быть и речи, – сразу ответил тот.

– Вы не понимаете, нужны люди, чтобы ухаживать за детьми. В колонии только два врача, и пациентов у них вы сами видите сколько. Мы не можем забирать одного из них, они и так еле справляются.

– Нет, нет, нет! Забудьте. – Хэтчет покачал головой с таким видом, словно услышал только что необыкновенную чушь. – Я никуда не отпущу Валенсию, даже не буду это обсуждать. Она останется со мной. Если вы считаете, что ваших людей мало для присмотра за детьми, возьмите кого-нибудь из их родителей. Это же вполне логично.

– Родители не смогут оказать профессиональную медицинскую помощь, и «Пилигрим» не резиновый, мы не сможем взять еще и родителей.

– Нет, капитан! – отрезал Хэтчет. – И давайте прекратим этот бесполезный разговор. Я не отпущу ее с вами.

– Знаете, – негромко сказал Медведев, – а вот мы доверяем капитану Каменеву жизни наших детей.

– Ваше право, – ответил капитан корвета.

– Господа, не спорьте, – вмешалась в их разговор Валенсия. – Я лечу.

– Ты в своем уме? Я несу за тебя ответственность, и мне принимать решение.

– Дядя… – Валенсия сделала многозначительную паузу и продолжила совершенно спокойно и уверенно: – Это не обсуждается.

Хэтчет хотел что-то сказать, но наткнулся на решительный взгляд девушки.

– Мы благодарны вам, госпожа Хэтчет, – тут же сказал Медведев. – Господин капитан, вы можете гордиться своей племянницей!

Вместо ответа тот досадливо цыкнул и повернулся к Ладу:

– Я отпущу ее при одном условии – вы дадите мне слово… слово не пирата, но офицера, что с Валенсией ничего не случится!

– Даю слово, – без колебаний ответил Ладимир.

Хэтчет повернулся к племяннице и сказал:

– Ты должна знать, что твои родители будут очень недовольны этим решением.

– Уверена, родители меня поймут и одобрят этот поступок.

Когда Ладимир, Валенсия и Георгий вышли из больницы, их ждали десятки людей. Колонисты, чьих детей отправляли или уже отправили на «Пилигрим». Многие плакали. Лад смотрел в их лица, глаза и видел боль, страх, надежду и молчаливое доверие, которым они награждали его. Отцы подходили и жали ему руку, матери обнимали и благословляли вслед… И Ладимир почувствовал, или скорее осознал, какой груз ответственности он взвалил на себя.

Когда они оставили позади больницу и уже приближались к кораблю, рядом с которым стояли несколько машин с детьми, Валенсия сказала:

– Странный вы человек, капитан.

– Почему?

– Я хотела сказать, что вы же все-таки… пират.

– Ну и что? – Он посмотрел на нее, и в этот раз девушка все же отвела взгляд.

– Нет, ничего.

Когда детей разместили в каютах, корабль покинули родители детей, помогавшие их устраивать, закончилась предстартовая подготовка, «Пилигрим» поднял трап, запустил двигатели и медленно пошел вверх на малой тяге. Поднявшись над зданиями, окружавшими площадь, он резко увеличил скорость и вскоре превратился в маленькую сверкающую точку на фоне звезд, потом исчез совсем, а люди еще долго стояли на площади, подняв вверх головы, и тоскливыми взглядами смотрели в темное небо.

Словно специально дождавшись их отлета, покрытое смолой здание, затрещав перекрытиями, начало рушиться. Куски зеркального вещества откалывались вместе с пристывшим к нему бетоном, балки со скрипом ломались, не выдержав нагрузки. Все это происходило на удивление медленно – почти десять минут сооружение превращалось в груду камней и зеркальных обломков, в которых отражались холодные блестки далеких звезд.

* * *

– Ну что, как решили? К Альдамее? – спросил Петер.

– Да, другие варианты нас не устраивают, – сказал Лад. – Пошли субсветовое сообщение, чтобы встречали, и уходи в гипер.

– Эх, сами льву в пасть лезем. «Млечный Путь» обрадуется, узнав, кто прибыл на одну из его колоний. Наши данные есть во всех компьютерах колониальных портов, будь уверен. Если у них не полные идиоты сидят в охране, нас тут же обложат.

– Ты не спеши, – улыбнулся Ладимир. – Не ожидал от тебя такого пораженческого настроя.

– А чего ожидал?

– Трезвого взгляда на обстоятельства.

– Взгляд у меня как раз таки трезвый, и от того, что я вижу, очень хочется захмелеть.

– Отставить, – сказал Лад. – Кто вообще говорил о приземлении в порту? Мы же летим с колонии, подвергшейся нападению, корабль вполне может быть поврежден. Останемся на орбите, запросим транспорт, передадим им детей и свалим.

– Как у тебя все ловко получается, – качнул головой помощник. – Прилетим – посмотрим.

– Ну что, готов?

– Да, реакторы вошли в режим. Отклонение от вектора ноль-ноль.

– Прыжок, – отдал приказ капитан.

Полтора суток скольжения прошли без особых событий. Племянницу Хэтчета поселили, как и раньше, в одной каюте с Аниес, но девушка там почти не появлялась, все время проводя со своими маленькими пациентами.

Планету Альдамею окружали сразу два разносных кольца – большое и малое. «Пилигрим» вышел из гипера с ночной стороны, местная звезда огненной короной сияла над планетой, освещая часть колец и работающих на них краулеры старателей. Похожие на муравьев машины добывали руду и минералы, забивали ими контейнеры, которые буксировали к дрейфующей неподалеку барже. Сбросив груз, они снова возвращались к кольцам, за новой порцией добычи.

– Петер, свяжись с портом, пусть сообщат руководству колонии о нашем прибытии и вышлют корабль для стыковки.

– Хорошо, – сказал помощник и попытался вызвать порт. – Странно. Знаешь, что они ответили? «Сообщение принято».

– И все?

– Да!

Через минуту загорелся сигнал входящего вызова.

Лад и Петер переглянулись.