Книга Прячься, девочка, он уже здесь…, страница 28 – Василий Гавриленко

— Пошли отсюда, — прошептала Соня, дрожа, и дернула Алекса за рукав свитера. Они медленно двинулись к дому, с опаской оглядываясь на хохочущего Жука.

— Эй! — окликнул он их, задыхаясь от смеха. — Постойте!

— Если думаешь драться, то имей в виду, — предупредил Тимпов, показывая кулак.

— Не волнуйся, — усмехнулся Жук, подходя. — Ты первый стал нарываться. Но знаешь, ты оказывается не такой хиляк, каким кажешься.

— Сам же напрашиваешься.

— Хорошо-хорошо, не кипятись. Давай мириться? — Жук протянул Алексу руку. — Мир?

— Мир.

Тимпов с явным облегчением ее пожал.

— Видите, как быстро Мисош сеет вражду? — угрюмо сказал Жук. — Я и подумать не мог…

— Но что у тебя на плече?

— Ах, Соня, — выдохнул парень. — Как жаль, что ты увидела это!

Он оторвал болтающийся на нитке рукав рубашки и замотал им руку так, чтобы скрыть знак от посторонних глаз.

— Так что же это? — допытывалась Соня.

— А ты любопытная, — сверкнул глазами Жук. — Ну, хорошо, я расскажу вам. Только поклянитесь, что это останется между нами.

— Клянусь, — не раздумывая, сказала Соня.

— Я тоже, — проговорил Алекс.

— Но-но, Тимпов, не хитри, — усмехнулся Жук. — Скажи: «Клянусь»!

— Ну… Клянусь.

— Вы что-нибудь слышали о воительнице Руфи? — перейдя на шепот, сказал Жук.

— Конечно, — воскликнул Алекс. — Это знаменитая убийца оборотней.

— Тихо, — испугался Жук. — Чего ты орешь?

Он настороженно огляделся. Соня с ужасом увидела в его глазах выражение затравленного кролика.

— Ты прав, — продолжил Жук дрожащим голосом. — Но она боролась не только с оборотнями. Руфь — единственная, кто осмелился бросить вызов Мисошу.

В этот момент в доме что-то загрохотало. Ребята окаменели.

— Там кто-то есть, — прошептал Алекс.

В окне на втором этаже вновь загорелся и тут же погас свет.

— Мама! — вскрикнула Соня и бросилась к крыльцу.

Жук успел схватить ее за руку. Девочка яростно отбивалась, но не тут-то было. Алекс бросился на подмогу своей подружке, и Жук тут же ее отпустил.

— Ну, беги, — ядовито процедил он. — Давай. Потом посмотрим, что там с тобой сделают. Я умываю руки.

Соня остановилась в растерянности.

— Жук прав, — наконец-то дошло до Алекса.

— Гранд мерси, мистер Тимпов, — поклонился Жук, сверкая глазами.

— Ну, хорошо, — сдалась Соня. — И что вы предлагаете? Поймите, эта неопределенность… гнетет меня.

— Это вовсе не повод бросаться в пасть врагу, — заметил Жук.

— Смотря для кого, — ответствовала девочка. Ему можно говорить — его семья не заперта в доме без огней, в лесу, полном нежити.

— А все — таки, кто тебе эта Руфь? — вспомнила Соня.

— Это моя мать, — кратко бросил Жук, приосанившись.

Тимпов изумленно присвистнул:

— Ничего себе! И где она сейчас?

— Умерла, — голос парня дрогнул. — Да! Она погибла в смертельной схватке с Мисошем, и я поклялся отомстить за нее.

В глазах Жука загорелся упрямый огонь, который осветил его вдруг изменившееся лицо.

Алекс и Соня во все глаза следили за этой удивительной переменой. Они увидели перед собой не угрюмого и костлявого паренька, со спутанными жирными волосами, а древнего, могучего воина, пышущего силой и жаром борьбы, готового победить либо погибнуть на поле брани.

— Пошли, — воскликнул он.

— Да, — встрепенулся Тимпов. — Веди нас, великий сын Руфи.

Жук-Воин засмеялся, но Соня восприняла хвалебную тираду Алекса серьезно — с таким товарищем она почувствовала себя за каменной стеной. Впрочем, эйфория продолжалась недолго, скоро вернулись и страхи, и сомнения.

Выплыла луна, похожая на стенающую деву, и пролила голубоватый свет, тонкий, как шелковые простыни Брамса и Компании.

Когда троица поднялась на крыльцо, Жук первым подошел к двери и тихонько толкнул ее.

— Заперто, — прошептал он, толкая посильнее.

— Дверь открывается наружу, — подсказала Соня.

Сын Руфи дернул за ручку, да так сильно, что дверь ударила его по лбу.

— Ах ты, гадина!

Жук пнул деревянную обидчицу ногой.

— Смотри, а то и ногу отобьешь, — Алекс едва сдерживал смех.

«Почему дверь не заперта?» — подумала Соня, и тревога полностью овладела ее разумом.

— Что же ты медлишь? — она с упреком повернулась к Жуку. — Боишься?

Парень нерешительно топтался на пороге, расширенными глазами пытаясь разглядеть что-то во тьме, царящей за дверью.

— А еще сын Руфи, — рассердилась Соня и, отстранив его, шагнула в черный коридор.

Алекс двинулся вслед за ней, а Жук, уже ни капельки не похожий на великого воина, поплелся в арьергарде.

В доме было непривычно холодно. Камин, горевший почти не переставая с тех пор, как семья Маршал поселилась здесь, затух, лишь несколько угольков сиротливо тлели. Дом снова стал чужим и мрачным, совсем как в тот день, когда Соня впервые переступила его порог.

Девочка подошла к стене и нащупала включатель. Свет загорелся.

— О! — вскрикнула Соня.

Дом был перевернут вверх дном. Шкафы, книжный и платяной, были старательно выпотрошены, книги и одежда вперемешку валялись на полу. Купленные Филом на блошином рынке картины с морскими пейзажами были безжалостно сорваны со стен. Неизвестные варвары сковырнули даже одну половицу и разбили единственную вазу Анжелы.

— Мама, — крикнула Соня, чувствуя, что теряет сознание.

Жук с осуждением посмотрел на нее, но промолчал.

— Ма-ма.

— Соня, — Алекс дотронулся до ее руки.

Девочка повернула к нему мокрое от слез лицо.

— Алекс, ну где же они?

Тимпов растерянно сморщился, совершенно не зная, что делать в таких случаях.

— Не надо отчаиваться, — подал голос Жук. — Если ты хочешь помочь семье, нужно проявить твердость духа. Не забывай, кто противостоит нам. Мисош не прощает слабости!

— Мисош, Мисош, — крикнула Соня срывающимся голосом. — Надоел твой Мисош! Где моя мама?

Жук, не найдя, что ответить, беззвучно разевал рот.

— Надо успокоиться, Соня, — робко проговорил Алекс.