Книга Прячься, девочка, он уже здесь…, страница 31 – Василий Гавриленко

— Мама!

Анжела — чумазая, со встрепанными волосами и диким взглядом — повалила упырью, изо всех сил прижимая ее к полу. Тут же на лестнице раздались торопливые шаги и в комнату вбежали Алекс и Жук.

— Соня, мы нашли твою маму, — крикнул Алекс.

Зеленоволоска яростно задергалась.

— Дайте веревку, — скомандовала Анжела. — Живо.

Однако растерянные ребята остались стоять на месте.

— Мама, — Соня сделала шаг вперед.

— Стой на месте, — крикнула Анжела. — Не подходи!

Упырья взвизгнула и дернулась так, что затрещала ее белая роба. Лишь в последний миг Анжеле удалось схватиться за зеленые волосы и, закрутив их на руку, прижать противницу головой к полу. Упырья в бессильной злобе таращила желтые глаза.

— Веревку, олухи!

Анжела прибавила к этому такое выражение, какого Соня из уст матери отродясь не слыхала.

Жук встряхнул головой и бросился вниз по лестнице. Растерянный Алекс, каждую секунду оглядываясь на упырью, последовал за ним.

Зеленоволоска предприняла очередную попытку освободиться — раз! — и в руке Анжелы остался зеленый парик, а разом облысевшая упырья, крутанувшись, словно змея, кинулась к лестнице. Соня, совершенно не соображая, что делает, автоматически выставила вперед ногу. Споткнувшись, беглянка упала на пол. Тут же сверху на нее навалилась Анжела. Две женщины начали бороться, как мальчишки. Соня с ужасом увидела, что мама устала и упырья одолевает ее. Вот уже руки с цепкими когтистыми пальцами тянутся к горлу Анжелы. Сейчас, сейчас! Громко вскрикнув, Соня схватила стоящий неподалеку табурет и, размахнувшись, опустила его на лысую голову…

— Вот, — дрожащей рукою Жук протянул Анжеле наспех сорванную бельевую веревку, кое-где болтались на прищепках носки Фила. Анжела резкими движениями принялась опутывать оглушенную упырью, и не остановилась, пока не скрутила с ног до головы.

— Молодец, дочка.

Соня с облегчением увидела подобие улыбки на лице матери, завязывающей на спине упырьи крепкий узел.

— Где вы были? — хрипло спросила девочка у виновато сопящего Алекса.

Тот горячо принялся что-то доказывать, но Соня уже ничего не слышала: она опустилась на пол, закрыв руками лицо, и плечи ее затряслись. Словно с другой планеты она слышала успокаивающий голос Анжелы и встревоженное бормотание Алекса и Жука. Но вот Соня почувствовала, как чьи-то руки обнимают ее за плечи.

— Будь сильной, дочка, — шепнула ей на ухо мама, и девочке стало легче.

— Что ей от меня надо? — заикаясь, сказала Соня, кивнув на лежащую на полу упырью.

— А ты не знаешь? — удивленно проговорил Жук, выглядывая из-за плеча Тимпова.

— Откуда? — удивилась Соня и, отстранив руки Анжелы, поднялась.

— Что тебе надо от нас, гадина? — сверкнув глазами, Анжела подскочила к поверженной. — Что ты здесь искала? Где мой муж и Рики? Отвечай!

Упырья молчала, сверкая глазами.

— Надо ее током ударить, — предложил Жук. Все удивленно посмотрели на него, и парень покраснел:

— Э-э! Я просто пошутил!

— Ей займется полиция, — решила Анжела. — Полиция! Они найдут Рики и Фила. Я весь лес обегала, Соня, их нет с самого утра.

— Вряд ли тут поможет полиция, — едва слышно пробормотал Жук.

Бам! Бам! Бам! — кто-то нетерпеливо барабанил в дверь.

Соня двинулась к лестнице, но Анжела схватила ее за плечо слегка дрожащей рукой:

— Тихо! Все стойте.

Ходики тикали на стене, сопела связанная облысевшая зеленоволоска, бились сердца.

Бам! Бам!

— Откройте, это полиция округа Ихтиандр, — раздался со двора звонкий голос.

— Полиция, — выдохнул Алекс.

— Легки на помине, — Анжела скептически сморщила лоб и, подняв с пола табуретку, за несколько минут до этого так счастливо послужившую ее дочери, начала спускаться по лестнице. Следом за ней последовал Алекс, потом Жук. Соня замыкала шествие.

— Ты мне за все ответишь, — прошипела ей вслед связанная упырья.

— Открывайте!

— Что вам надо и кто вы такой? — крикнула Анжела, держа табурет наготове.

— Я Рис Листок, офицер полиции округа Ихтиандр, со мной мать похищенного вами Алекса Тимпова. Откройте, мэм, иначе я буду вынужден взломать дверь.

— Открывай, негодная чертовка, — за дверью раздался истеричный женский голос. Алекс вздрогнул и мучительно покраснел.

Анжела щелкнула замком, в дом хлынул холодный ночной воздух. Рис Листок — невысокий коротышка в полицейской форме с огромным нагрудным знаком настороженно глядел из-под надвинутой на лоб фуражки.

— Миссис Маршал?

— Это я, — строго сказала Анжела, неприязненно глядя на полицейского.

— Ах ты гадина! — из-за плеча Риса показалось красное, заплаканное лицо Мириан Тимповой.

— Что все это значит? — сердито проговорила Анжела.

— Ах, она не знает, — истерично выкрикнула Мириан. — Ты зачем похитила моего сына, кикимора?!

— Спокойней, — робко попросил полицейский.

— Да я ей глаза выцарапаю, — Миссис Тимпова полезла вперед из-за спины Риса, но тот придержал ее.

— Какого сына? — глаза Анжелы начинали метать молнии. Она сделала шаг в сторону, открыв физиономии Жука и Алекса. — Который из них ваш сын?

— Мама! Я сам вызвался проводить Соню до дома, — голос Алекса дрожал, как последний лист на осеннем ветру.

Миссис Тимпова словно увидела привидение. Она разевала рот, не в силах промолвить ни слова и переводила взгляд с сына на Анжелу и снова на сына. Вот ее сердитые глаза снова остановились на Анжеле и та, не выдержав, засмеялась. Сердито фыркнув, Мириан развернулась на каблуках и быстро пошла к стоящей на пригорке полицейской машине.

— Ну что же, очень рад, что все так благополучно разрешилось. Пардон за причиненные неудобства, — пухлая рука Риса взметнулась к козырьку фуражки.

— Постойте, — резко оборвала его Анжела. — Нас ограбили!

— Что? — брови полицейского залезли высоко под фуражку.

Анжела взмахом руки попросила Листока войти. Он скептически покачал головой, но проследовал в дом мимо посторонившихся Сони, Алекса и Жука.

— Мать честная, — присвистнул полицейский, оказавшись посреди учиненного упырьей бедлама. — Что же здесь произошло?

— Вам виднее, вы слуга порядка, — едко заметила Анжела. — Но должна вам сказать, что та, кто это сделала, лежит связанная наверху.

Соня с удивлением уловила в голосе мамы самодовольную гордость.