Книга Привкус счастья, страница 6 – Ребекка Уинтерз

– Да. На Килиманджаро.

Услышав этот неожиданный ответ, Ставрос присвистнул.

– Это более девятнадцати тысяч футов [3] .

– Я узнала об этом, когда на высоте в пятнадцать тысяч футов мне потребовался кислородный баллон. Мы восходили на гору вместе с отцом, когда он работал в Танзании.

Ставрос с интересом спросил:

– Он до сих пор там работает?

– Нет. Оттуда его отправили во Французскую Гвинею на два года, затем в Индию на три года. Чуть позже он провел два года в Парагвае и еще два в Венесуэле. А оттуда его перевели в область Бруссон в северо-западной Италии на три года. Затем он переехал в северную Грецию. Мы живем в Салониках, где я закончила университет Аристотеля и получила диплом по истории и археологии.

Ставрос был поражен.

– А чем занимается ваш отец?

– Он работает в американской технической компании «Уи. Би. Смите» в Денвере, штат Колорадо, где я и родилась. Этот штат поднялся на добыче золота. Его компания проектирует и создает модульные установки и оборудование для добычи и очистки золота и серебра. На сегодняшний день их предприятия находятся в двадцати четырех странах. С детства я путешествовала с отцом туда, куда его отправляли. Скоро это будет Индонезия.

– И на скольких языках вы говорите?

Она вздохнула.

– Кроме того, что вы уже слышали, я неплохо владею итальянским и французским, немного говорю на хинди, африкаанс, суахили, испанском и гуарани. В этом нет ничего особенного. Когда вы оказываетесь в чужой стране, необходимо изучать ее язык, если хотите выжить. К счастью для Даррена, многие ваши соотечественники говорят по-английски.

– Это так. – Он откашлялся. – А ваша мама?

– Она умерла, подарив мне жизнь.

Он с трудом подавил стон. Нет мамы…

– Мы с отцом вели кочевую жизнь, путешествуя по миру. Именно он первый рассказал мне о здешних мраморных карьерах.

Ставрос буквально растворялся в интересном разговоре с этой привлекательной женщиной. Все в ней казалось ему невероятным.

– А что он рассказал вам?

– Кроме того, что кристаллическая структура кварца напоминает свежевыпавший снег и этот минерал добывается только на этом острове?

– Кроме этого.

– Он объяснил мне одну особенность, которая показалась мне интересной. В фильме «Сумерки. Сага» для создания макияжа актеров использовался чистый порошок из мраморной пыли с Пафоса. Именно так был достигнут удивительный эффект светящейся на солнце кожи вампиров! Мой отец много чего знает. Он самый умный человек из тех, кого мне доводилось знать.

Ставрос запомнил ее слова.

– А вы говорили ему об этом?

– И все время повторяю.

– Ему очень повезло. – Отец Ставроса ни секунды не сомневался, что он самый умный человек на свете, и потому сын никогда не делал ему подобных комплиментов.

– Это мне повезло иметь такого отца.

– Знаете, что я думаю?

Она с любопытством взглянула на него.

– Госпожа Линфорд – самая умная из всех женщин, которых мне доводилось встречать.

– Едва ли. – Она снова встревоженно вздохнула. – Пожалуйста, зовите меня Андреа.

– Тогда я настаиваю, чтобы вы называли меня Ставрос.

– Это переводится как крестное знамение. Святое Имя.

– Мои родители жалеют, что дали мне его. Боюсь, что я стал темным пятном на семейном древе.

Андреа взглянула на него.

– Вы? Белая ворона в семье Константиносов? И почему вы так говорите?

– Возможно, потому что я живу своим умом, а не мечтами своего отца о моем будущем.

– Значит, у вас есть собственные мечты и голова на плечах. В этом нет ничего плохого. Вы должны этим гордиться, а не считать своим изъяном.

Изъян. Именно так все и выглядело, но она почему-то считала, что он должен этим гордиться. Суметь взглянуть на себя по-другому? И как ей только это удавалось, ведь, похоже, она даже не осознавала своей власти над ним? Эта мысль напугала его, потому что он вдруг понял, что может по-настоящему привязаться к ней. А сейчас ему ни к чему эти сложности.

– Вам повезло, что отец вас одобряет.

– Вы хотите сказать, что у вас с отцом другие отношения?

– Боюсь, что да. – Его голос сделался резким. – Ваше недоверие лишний раз доказывает, насколько разные наши отцы. За всю мою жизнь я не помню, чтобы мы хоть раз смотрели на вещи одинаково. Если что-то идет вразрез с его мнением, это неправильно.

– Но вы достигли успеха!

– Не в его глазах.

– Это ужасно. – Ее голос задрожал. – Это причиняет вам боль.

– Я уже привык.

– Даже если и так, я слышу едва уловимую боль в вашем голосе. – Ее проницательность ошеломила его. Она некоторое время молча смотрела на него. – Как бы там ни было, я вас одобряю.

– Почему?

– Когда мы впервые встретились в каменоломне, вы были готовы устроить мне допрос с пристрастием. Но после того, как я представилась, вы выслушали меня, извинились и позволили мне участвовать в поисках Даррена. Меня восхитил ваш поступок, и теперь вы нравитесь мне гораздо больше.

Андреа Линфорд, откуда ты здесь появилась?

Ей и в голову не приходило, что она понравилась ему настолько сильно, что он был готов увезти ее в неизвестном направлении, чтобы они наслаждались обществом друг друга сколько пожелают и никто не мог бы им помешать. Ставрос был потрясен собственными мыслями, понимая, что совсем не знает ее.

Они приблизились к дороге, ведущей к пещере. Тем временем окончательно стемнело, и движение становилось небезопасным. Ставрос ждал, не появится ли кто-нибудь на петляющей каменистой дороге, окаймленной густым кустарником.

Он остановил машину.

– Дальше придется идти пешком. Возьмите куртку. Конечно, она вам велика, но зато так будет теплее. В пещере всегда холоднее, чем снаружи, особенно ночью. Возможно, Даррена здесь нет. Едва войдем в пещеру, станем разговаривать шепотом и погасим фонари. Если он внутри, я не хотел бы, чтобы свет и наши голоса спугнули его.

– Поняла.

Андреа поняла гораздо больше, чем он мог себе представить.

Они вылезли из машины и натянули куртки. Андреа положила в каждый карман по бутылке воды.

Ставрос вручил ей маленький фонарик, сначала убедившись, что он работает, а затем включил большой фонарь. Перекинув одеяло через плечо, он запер джип. И не успел он опомниться, как Андреа двинулась по дороге впереди него. Кусты, росшие вдоль дороги, становились все гуще, и местами тропа делалась такой узкой, что им приходилось идти друг за другом гуськом. И пока никто им не встретился.