Онлайн книга «Отнять всё»
|
– Над чем ты сейчас работаешь? – Наша редакторша надумала выпустить серию статей, посвященных объектам Всемирного наследия ЮНЕСКО. – Интересно. – Не уверена. Рыться в источниках, описывать исторические здания… Предпочитаю писать о новых. – Похоже, редакторша хорошо понимает читателей. Британцы любят смотреть в прошлое. – Тем больше причин просветить их насчет современной архитектуры. – Пожалуй, подпишусь-ка я на ваш журнал. Мне просвещение не помешает. – Да, ты, наверное, тоже любишь смотреть в прошлое. – Я многозначительно обвела взглядом комнату. – Тебе не нравится? – Прекрасно – для разнообразия. Однако существовать в таком… традиционном интерьере я бы не смогла. – А по-моему, очень приятно. – Ты, я смотрю, отчасти ретроград, – поддразнила я. Взгляд его темных глаз был серьезен. – Я ценю хорошие вещи. Ты в субботу свободна? В Хэмпстэде идет старая картина с Бетт Дэвис. – Какая? – «Победить темноту». – Не видела. – Богатая капризная девица влюбляется в доктора, а потом выясняется, что у нее неизлечимая опухоль мозга. – Веселенькая история! А я думала, что врач не имеет права встречаться с пациенткой. – Это же кино. Они собираются пожениться, и она как-то приходит к нему в клинику, а он уже ушел. Она берет свою историю болезни, в которой написано: «Прогноз неблагоприятный». Я подумала – не опрокинуть ли бокал на скатерть? Багровая жидкость так красива на белом фоне. – И вот она приходит к нему в ресторан и там бросает ему: «Прогноз неблагоприятный!» Потом ее знаменитый взгляд, и она убегает. – Теперь можно и не смотреть. Ты так замечательно все рассказал. – Только начало. Потом интереснее. Ты не любишь старые фильмы? – Когда как… – вяло ответила я. Роберт расстроился. Он не хотел меня огорчить. Ему неизвестно ни о моей депрессии, ни о том, как сильно я полюбила своего врача. Не мое дело его утешать. В неловком молчании мы ждали, пока официант заберет тарелки. Я водила пальцем по краю бокала. – Кажется, я тебя расстроил. – Нет, Роберт, ты все сделал, чтобы вечер удался. Не обращай внимания, мы, северяне, иногда впадаем в уныние. Он взял меня за руку. – Хейя, прошу тебя, будь со мной откровенной. В чем причина твоего уныния? – Все довольно сложно. – Я смотрела на скатерть. – Жизнь – это не кино. Роберт не стал продолжать. Он никогда не настаивает, если я даю понять, что не хочу развивать тему. Он собирался взять такси и отвезти меня к себе: после дорогого угощения ждал хорошего секса. Я сказала, что никак не могу, – нужно забрать машину и ехать домой. Завтра очень напряженный день. Он захотел проводить меня до машины. Мы остановились под фонарем; Роберт обнял меня и разглядывал с некоторой грустью. – Ты точно хочешь сесть за руль? – Да, все нормально. Я выпила всего один бокал. – Значит, остальное выдул я? – Такое хорошее вино, не замечаешь, как пьется. Спасибо, что пригласил. – В выходные встретимся? Я согласилась встретиться в субботу. С Робертом становится все труднее. Физической близости ему уже недостаточно. По дороге я задумалась – не пора ли прекратить наши отношения? Поставив машину, я поднялась к себе. Налила немного вина и сидела у огромного окна, глядя на реку. Это были особые для меня минуты, когда я могла побыть одна и в покое. На реке мигали огоньками суда. Моими мыслями опять всецело владел Маркус. Ему бы понравилась и эта квартира, и этот вид на реку. * * * Когда я познакомила Маркуса с родителями, мама всячески пыталась его задеть. Мы с ним постоянно встречались, пока учились в университете. Родители узнали о нем, когда его показали в новостях: Маркус организовал студенческую акцию протеста. Одна мамина подруга, которая мне никогда не нравилась, сказала ей, что несколько раз видела меня с этим студентом, что я связалась с революционерами! Наконец я получила диплом, и родители пригласили Маркуса на обед. У меня тогда уже была какая-то маленькая должность на телевидении, а он доучивался на архитектора. Затея с обедом мне не нравилась. Моя мама умела быть суровой и надменной и вполне могла показать человеку, что она от него не в восторге. Я приехала домой за день до обеда, хотела все приготовить. Мама купила в магазине мусаку и собиралась подать ее с салатом. На следующий вечер она накрыла стол – поставила глиняные тарелки и бокалы. – Деревенский стиль – так симпатично, правда Хейя? Я была вне себя. Если бы мама одобряла это знакомство, приготовила бы изысканное угощение, достала бы лучший фарфор и серебро. А так она хотела сказать: раз он социалист, то пусть ест магазинную еду. Вся прелесть была в том, что именно так рассуждал и Маркус! Когда мама открыла дверь и увидела Маркуса, она даже вздрогнула. Взгляд у него был такой ослепительный – ни одна телекамера не передаст. Мама проводила его в гостиную, папа встал и пожал ему руку. Мама сказала: – Что ж, давайте сегодня обойдемся без формальностей. Хорошо, Маркус? – С удовольствием, – улыбнулся он. Я стояла у камина, смотрела на Маркуса, и меня настолько переполняла любовь, что я чувствовала себя бумажной балериной из сказки, которая прыгнула в огонь вслед за оловянным солдатиком, чтобы сгореть с ним в одном пламени. За обедом папа и Маркус вели непринужденную беседу: обсуждали недавнюю постановку брехтовского «Кавказского мелового круга». Мама, почти весь вечер молчавшая, прервала разговор и заставила нас пойти пить кофе в гостиную. Мы встали и отправились туда. Потом Маркус достал из рюкзака книгу. – Большое спасибо за сегодняшний вечер. Мне было очень приятно. Вот, нашел в книжном магазине и подумал, что вам понравится. Он протянул маме большую старую книгу в кожаном переплете с золотым тиснением – альбом фотографий Хельсинки. Мама положила книгу на колени и изящно перелистывала страницы наманикюренными пальчиками. Фотографии были черно-белые, очень красивые. – Как мило, – натянуто пробормотала она. Подошел папа, присел рядом с ней на диван. – О, это здание я знаю… надо же, как изменился город. Ты позволишь? – Он взял книгу и открыл титульную страницу. – Издано в 1932 году. Где вы ее нашли, Маркус? – Неподалеку от университета есть букинистический магазин. Я уже много лет покупаю там подержанные учебники. Я люблю фотографии зданий, и хозяин оставляет для меня некоторые книги. |