Онлайн книга «Отнять всё»
|
Принеся мне чай, он спросил: – Мобильник у тебя с собой? – Нет, оставила в городе. – Правильно. Свой телефон Маркус выключил и вынул аккумулятор. – Я скоро вернусь. Схожу в Дил и куплю нам еды и газету. И мне нужен кофе. – Не на машине? – Пусть лучше здесь стоит. Оставшись одна, я поднялась и отыскала свою сумку. Внутри, в кармашке, лежала жестяная коробочка. Раньше в таких хранили граммофонные иглы. Мне подарил ее Маркус много лет назад, в нашу студенческую пору. Купил ее в лавочке старьевщика. На крышке была собачка, слушающая граммофон – эмблема старой фирмы грамзаписи. Я знала: Маркус сделает, что мне нужно. Он достаточно далеко зашел. Через два часа он вернулся. Я сидела с гостиной, закутавшись в одеяло. В дом ворвался запах моря. Маркус был такой живой, такой здоровый… – Я купил четыре отличных макрели. Рыбак продавал прямо на берегу. Сегодня у него мало покупателей. Вечер прошел тихо. Туман так и не рассеялся. О том, что делать дальше, мы почти не говорили. Маркус строил какие-то планы и хотел их обсудить, но я попросила подождать до завтра. И мы говорили о том, как жили в разлуке. Про Арво Талвелу, который помог мне в моей большой беде. И как он неожиданно умер, и я решила искать Маркуса. Арво всегда советовал рассказать ему о нашем ребенке. И напрасно я сделала это так поздно. Ни Билли, ни ее мы даже не упоминали. Потом Маркус приготовил мне ванну, и целую вечность я лежала в теплой воде, надеясь, что ноги у меня перестанут неметь. За весь день я даже не оделась. Так делают тяжело больные – лежат весь день в одежде для сна. Завтра оденусь обязательно. Не важно, как буду себя чувствовать – все равно оденусь. Я спустилась на кухню, захватив жестяную коробочку. Маркус слушал новости; по моему взгляду он понял, о чем я думаю. – Нет, о нас ничего. Я приготовлю макрель с лимоном и перцем. Я положила коробочку на стол. – Она все еще у тебя? – Да, и это для меня большое утешение. Я открыла ее и показала маленькие белые таблетки. – Здесь достаточно обезболивающих, чтобы покончить со мной. – Хейя!.. – Он крепко меня обнял. * * * Следующее утро было тихим и золотистым, – о такой погоде мечтается пасмурным зимним днем. Солнце разогнало морскую дымку. Деревья по краю поля переливались янтарно-охряными красками. Маркус приготовил мне зеленый чай, а себе – кофе и принес в спальню. Я села, прислонившись к подушке. – Устрою-ка я нам пикник, – сказал он. – Поедем на мыс Данджнесс. – Одно из твоих заветных местечек? – Да, самое любимое. Надень два свитера. Сегодня можно посидеть на берегу. Мы ехали вдоль берега; на подъезде к Данджнессу перед нами открылся огромный галечный пляж. Я здесь раньше не бывала. Слева возвышались два блока атомной станции, похожих на бункер. – Только ты способен любоваться местом, где стоит атомная станция. – Ты не права, место удивительное. Посмотри на эти домики. Маркус показал на два деревянных сооружения – бывшие железнодорожные вагоны. Домики как домики, но если обратить внимание на окна, понимаешь, что когда-то они бежали по рельсам. А теперь стоят здесь на приколе, и в них хозяйничают местные рыбаки. Рядом на берегу лежали лодки. На одном из домиков была вывеска: «Креветки». – Как же мне хочется побежать к воде. А у меня ноги совсем онемели. – Я тебя отнесу. Маркус завернул меня, как в кокон, в теплое шерстяное одеяло и отнес к самой воде. Потом принес все для пикника. Мы сидели на камнях, прижавшись друг к другу, и слушали плеск волн. Было хорошо и спокойно – только море, небо и мы. И лишь чайки кружили в потоках легкого бриза. Я стала оглядывать камушки. – Хочу найти совершенно круглый. – Все такая же разборчивая… – Самое что ни на есть место Маркуса. Ты привозил сюда Кэти? – Нет, ни разу. – Она тебе не пара, – мягко, без осуждения, сказала я. – У нее нет твоей цельности. – Ты, как и я, очень высоко ценишь в человеке это качество. Некоторые сказали бы, что у нас навязчивая идея. – Даже своего рода проклятие. – Да. Я продолжала искать круглый камушек, перебирая серые, коричневые и белые голыши. Среди них попадались зеленые стеклышки, обкатанные волнами – гладкие, непрозрачные. Маркус подобрал кусок дерева и взглядом архитектора изучал вред, причиненный водой и непогодой. Такие щепки валялись по всему берегу вперемешку с ржавыми железками. Кое-где сквозь гальку отважно пробивались солелюбивые растения. – Я так боялась ее утратить, – произнесла я чуть погодя. – Цельность? – Да, контроль над собственным телом. Таня умерла в сорок семь. Десять лет она провела в инвалидной коляске, и с каждым днем ее мышцы слабели – пока она не стала совсем беспомощной. – Я содрогнулась. – Даже глотать не могла. Маркус прижал меня к себе. – Вот собаке не дали бы так мучиться. Избавили бы ее от страданий. Он погладил меня по щеке. – Избавить от мук Таню было бы настоящим милосердием. Но никто не посмел. Никто не любил ее достаточно сильно. – Говоря, я не сводила глаз с Маркуса. Он поцеловал меня в губы. Мы молча сидели на берегу. Позже Маркус достал бутерброды с сыром, яблоки, орехи, изюм. Я почти не ела. На берегу появились трое – видимо, орнитологи, с биноклями. Их очень интересовала какая-то птица у самой воды. Они наблюдали за ней, а мы – за ними. – Какое красивое место, – сказала я. – Грустное и красивое. Мы посидели еще. Уходить не хотелось, пока день не стал меркнуть. Я смотрела на бескрайнее море, на темнеющее небо, а рядом сидел Маркус, и на душе было удивительно спокойно. Арво Талвела не ошибался. Тело мое ослабло, а разум был ясен как никогда. Ничто не заставит меня изменить себе – той, прежней. Маркус отнес меня в машину. По дороге, когда мы проезжали мимо маленького магазинчика, я попросила: – Купи, пожалуйста, молока и баночку меда. – Ты же редко пьешь молоко. – Мне нравится теплое молоко с медом и щепоткой корицы. Только вряд ли тут есть корица. До коттеджа мы добрались в темноте. Все, что попадалось мне на глаза по пути домой, было исполнено какой-то особой красоты и смысла. Никогда раньше я не испытывала такого чувства. Меня трогали самые банальные вещи – светлые квадраты освещенных окон, предвечерняя суета в комнатах. |