Книга Глубокое бурение, страница 19 – Алексей Лукьянов

— И ты…

И оказалось, что все ей нравятся.

Ну, кроме кляч и Раздолбаев.

Диболомы не стали скрывать от Лой-Быканаха, что вины эксцентрика в разрушении половины города нет.

— Произошел необъяснимый катаклизм, — двигал речь Скип. — Блямбе…

— Что?

— Ну, мы так условно называем светило, — объяснил Уй.

— Так вот, Блямбе почему-то не сидится на месте, — продолжил Дуй.

Далее из его речи следовало, что свет Блямбы имеет вес, и этим весом, пока светило находилось в состоянии покоя, все здания в городе были придавлены к плоскости Среды. Едва произошел катаклизм и Блямба начала бродить по небосводу, вектор давления изменился, и поэтому достаточно незначительного толчка, чтобы обрушилась вторая половина города.

— Но, помилуйте, это невозможно! — удивлялся философ. — Эти ваши умозаключения не имеют под собой теоретического обоснования.

— Теоретического, конечно, нет, — согласился с Лой-Быканахом Скип. — Но зато есть практическое подтверждение. Уй, будь ласков, выйди на улицу и подтолкни «Таверну».

Тот не заставил себя долго ждать. Дабы не навлекать на себя подозрений, Уй выскочил из конторы и крикнул толпе сикарасек:

— Держите! Держите! «Таверна» падает.

Инерция мышления сыграла с обывателями злую шутку: пытаясь удержать якобы падающую башню, они обрушили ее, и в мгновение ока весь оставшийся город перестал существовать.

— Убедительно? — щелкнул пальцами Дуй.

— И что же из этого следует?

— Следует? Жить! — неожиданно воодушевился Диболом. — Мы введем план застройки, вместо путаницы лабиринтов и тупиков город превратится в стройную прямолинейную структуру улиц и переулков. Архитектура — это застывшая музыка.

Вернулся Уй:

— Видели, как я их сделал?

— Не отвлекай их, они думают, что такое музыка.

— Гармоничные звуковые колебания, вызывающие глюки, — подсказал Уй.

— А разве такое возможно? — усомнилась голова архитектора.

— После катаклизма в Среде Обитания возможно все, — хором ответили Диболомы.

Молодой задор, с которым эти ребята смотрели на мир, весьма импонировал философу, и он, пожалуй, остался бы в их компании надолго, если бы не…

— Мне кажется, или вы периферийным зрением наблюдаете Патриарха? — шепнул ему на ухо Скип.

И правда, где-то в самом уголке обозреваемого пространства парила фигура Патриарха. Такого неусыпного контроля за своей скромной персоной Лой-Быканах не ожидал. Тут одно из двух, рассудил философ, или он по новой мне пригрезился, или это я ему кажусь.

— Вот пристал, зараза, — пробормотал эксцентрик.

— Чего? — обалдел Диболом.

— Так, — Лой-Быканах, — специальная терминология. Рад был познакомиться, но, пожалуй, мне пора.

— Нет уж, подождите, — перегородил дорогу Дуй. — Вы видели Патриарха?

— Ну, видел, — пришлось согласиться Лой-Быканаху.

— Уй, этот чувак видел Патриарха, — восторгу Скипа не было предела. — Я же говорил, что невозможное стало возможным.

А вот такая неприкрытая ересь философу понравиться уже не могла.

— В каком это смысле — «невозможное»? Вы полагаете, что Патриархи невозможны?

Диболомы ничуть не смутились:

— Сами Патриархи, как древние сикараськи, может, и возможны, — рассудительно заметил Уй, — но, согласитесь, поверить в то, что они сотворили Среду Обитания — это уже затруднительно.

— А мне затруднительно беседовать в таком тоне, — оскорбился Лой-Быканах.

— Лой, ты чего? Мы так хорошо ладили… — удивился Дуй.

Эксцентрик шмыгнул носом:

— Ваши смелые догадки насчет Блямбы я, конечно, приму. Но Патриархи были, и если бы не они, думаю, ни о чем бы вы догадаться не смогли.

Диболомы скептически покивали, мол, давай-давай, рассказывай.

— Что вы улыбаетесь? — совсем расстроился философ. — Может, ваши догадки вообще ложные? Может, дело вовсе даже и не в свете. Нужно задуматься о коренных проблемах бытия, а не о перестройке города. Например, в чем смысл жизни…

— Тоже мне, вопрос, — рассмеялся Уй. — Смысл жизни — в преобразовании мироздания.

Э, да они из веллеров, дошло до философа. Представители данной секты утверждали, будто сикараськам подвластно все, и Патриархов выдумали философы. Теперь встреча Лой-Быканаха с Диболомами представлялась эксцентрику в ином свете. Веллеры завсегда недолюбливали философию, и при всяком удобном случае жрали философов со всеми потрохами. Вон, как они архитектора уделали, а ведь он даже не философ…

— Что это вы хотите в нем преобразовать? Все организовано вполне разумно, — попыталась возразить голова Ваз-Газижоки.

— Помолчал бы уже, — Скип отвесил голове подзатыльник. — Где же разумно, когда проектируют всякую чушь и строят без фундамента.

— Бытие ваше — абстрактная категория, — доказывал Уй философу. — Ведь это смешно — сотворить мир, стряпая куличики из переработанного Небытия? Чего-то тут официальная философия недодумала.

— Официальная философия вообще не думает, она благоговеет, — рассердился Лой-Быканах. — Она даже о сущностях подумать не может.

Присутствующие недоуменно уставились на эксцентрика.

— Что вы так смотрите? Всем давно известно, что сикараськи обладают фиксированными сущностями. Или, если вам угодно, бытийным статусом, образом мыслей. Вот вы — архитекторы, а если смотреть шире — мудрецы-практики. Я философ-эксцентрик, но отношусь к более широкому классу просто философов. И все сикараськи — или охотники, или воины, или ходоки. И еще много всякого. Вот вы как выбрали свою стезю?

Диболомы попытались вспомнить. Лой-Быканах усмехнулся:

— И не вспоминайте. После обряда инициации, когда…

— Нас не инициировали, — возразил Скип.

— Мы из дерьма вышли, — объяснил Уй.

Ваз-Газижока неприлично заржал. Философ заткнул голове рот какой-то бумажкой, и уточнил:

— Из дерьма?

— Все оттуда, все. Ну и что? При повышенной регенерации сикарасек им ничего не стоит восстановиться даже из экскрементов, — Скип, видимо, остро переживал свое происхождение.

— Но вы же одинаковые!

— Да какой-то дурак увидел, видимо, что куча оживает, и хотел добить. Взял и воткнул лопату в самую середину, болван. Вот мы и восстановились в двойном экземпляре.

Лой-Быканах давно подозревал, что Патриархи создали изумительно разумную Среду Обитания, но настолько, чтобы даже фекальные массы имели способность жить и развиваться… чуден, право, белый свет.