Книга Глубокое бурение, страница 65 – Алексей Лукьянов

С трудом расцепив пальцы, пошатываясь, пытаясь локализовать где-то в затылке комариный звон, почти на ощупь Марина выбралась на аллею и огляделась.

О существовании скамейки, где она оставила мешок с Гавриком, свидетельствовало лишь пятно копоти и труха, рассыпанная в радиусе двадцати метров. Кое-где валялись ошметки картона и полиэтилена.

Погребать кота не пришлось, он предпочел рвануть на небо экспрессом, минуя длительный путь через землю.

— Гаврик… — жалобно протянула Марина Васильевна и не услышала свой голос, имя прозвучало внутри головы само по себе и заметалось эхом по таинственным недрам черепной коробки.

Из ступора ее вывел тип в спортивном костюме, под зонтом, с шарпеем на поводке:

— Что это было?

Марина скорей прочла по губам, чем расслышала вопрос.

— Взрыв. Говорите громче, я почти ничего не слышу — уши заложило.

Небритый собачник восхищенно поглядел на Марину Васильевну.

— Вы видели, как молния ударила? — радостно проорал он.

Звук проникал, как сквозь вату, но, видимо, слух все равно начал приходить в норму.

— Не знаю, — призналась Кулик. — Вспыхнуло что-то, потом взорвалось…

— Я в газету напишу, можно? Как вас зовут?

Марина замотала головой, которая тут же отозвалась чудовищной болью.

— Не надо в газету? — расстроился тип.

— Имени не надо. Пишите от первого лица.

— Спасибо! Большое спасибо! — И тип исчез так же внезапно, как и появился.

Кулик вернулась за лопатой, но вытащить так и не смогла. В сердцах плюнув на инструмент, Марина Васильевна раненым зверем ломанулась через кусты.

В автомобильчике, тесно прижавшись друг к другу, сидел промокший до нитки Евгений и с ним какой-то карапуз, явно еще дошколенок, тоже весь мокрый. У карапуза из носа стекали зеленые сопли.

Звон в голове тотчас прекратился. Марина твердо помнила, что этих двоих пять минут назад здесь не было, кроме того, пока она беседовала с восторженным типом, аллея просматривалась в оба конца, и по ней никто не шел. Откуда появились дети? И почему Евгений не в приюте?

— Как… Ты почему… Что вы здесь делаете в такую погоду? — Последний вопрос Марине Васильевне дался легче всего.

— Тебя ждем.

Исчерпывающий ответ — конкретный и по делу. Но и Марина Васильевна не вчера родилась, с толку ее сбить еще никому не удавалось.

— Вы лучше места не могли найти, чтобы меня подождать? Ты где вообще сейчас должен находиться?

— Дома…

— Ну так и иди домой.

— Но мы ведь тебя ждем.

Марина Васильевна решила, что с нее хватит, и решительно зашагала прочь, махнув рукой на детей. В конце концов, в приюте сами виноваты: прозевали подопечных — сами пускай и возвращают, а с нее никакого спроса. Конечно, придется позвонить в милицию, сообщить, где и когда видела сбежавших детей, но тащить этих цуциков домой, отогревать, кормить, одежду сушить, очередную «маму» выслушивать? — нет, увольте! А еще и собак погулять надо вывести. Дома вообще шаром покати, зачем отдала этому… как его, с неприличной фамилией?..

Полбатона колбасы съел! А хлеба сколько! И самой есть нечего, и кошкам, и собакам.

Но угнетало Марину Васильевну вовсе не плачевное состояние собственного бюджета. За спиной сквозь шум дождя частили две пары ног, и с каждым шагом избавиться от этого молчаливого конвоя становилось все проблематичнее.

В этот момент конвой прервал молчание:

— Ма, я устал.

Кулик, кляня судьбу, приказала себе не оглядываться.

Нытье продолжалось, хотя Евгений и уговаривал младшего партнера немного потерпеть, и даже сердито шикал на него. В конце концов жалобные просьбы переросли в громогласный рев, Марина не выдержала — и прибавила шагу.

— Мамочка! — орал карапуз. — Мамочка, устал! Мамочка, понеси!

Дудки, никого она не понесет, идите сами.

— И я вам не мамочка, — сурово бормотала Марина Васильевна. — И никому не мамочка.

Рев постепенно отдалялся, идти стало легче, злость даже согревала.

Нудный дождь, странные похороны, сбежавшие дети — все отступило, Марина ощутила небывалый прилив сил. Она хозяйка своей жизни. Никто не может заставить ее сделать то и не делать этого — ни соседи, ни родители, ни приблудная ребятня. Можете идти на все четыре стороны!

Прилив сил оказался кратковременным. Не успела она выйти из парка и перейти улицу, как захлестнувшая ее волна эйфории схлынула, и Марина Васильевна поняла, какую глупость совершила. Сейчас она придет домой и поведет собак на прогулку. Может быть, даже успеет накормить кошачью братию, но Евгений неминуемо придет к подъезду и опять начнет голосить, теперь уже на пару с сопливым карапузом. Нет, если уж они все равно припрутся, то лучше в сопровождении «мамы», дабы шумом не привлекать излишнее внимание бдительной общественности.

И Кулик развернулась на сто восемьдесят градусов. Если уж она хозяйка своей жизни, то и неприятности приводить в дом будет сама, а не ждать, когда они придут и устроят рев на весь подъезд.

Неприятности не заставили себя долго ждать. Та неприятность, что постарше, несла на руках младшую неприятность, чем и объяснялось их резкое отставание в беге по аллее.

Мимо пронеслась иномарка, Кулик от неожиданности едва не подпрыгнула на месте. С нескрываемой тревогой смотрела она, как Евгений с малышом приближаются к дороге: десять метров… девять… восемь… семь…

Серебристая машина, напугавшая Марину Васильевну, уже взвизгнула тормозами на дальнем перекрестке, когда послышался звук еще одного автомобиля. Когда грузовая «газель» появилась в поле зрения Марины, Евгению оставалось пройти еще полтора метра до проезжей части, и он не собирался снижать скорость. Карапуз заслонял компаньону обзор, а тот будто и не подозревал, что в столь ранний час движение на дорогах может быть вполне оживленным.

— Стой на месте! — закричала Кулик и бросилась к детям.

Водитель нажал на клаксон, но было уже поздно кого-то предупреждать: женщина буквально перепрыгнула дорогу и оттолкнула детей подальше от обочины.

— Дура! — только и успел проорать шофер, проезжая мимо, но даже если бы Марина Васильевна и услышала, то, скорей всего, легко согласилась бы с замечанием.

Она скрупулезно ощупала ребят с ног до головы: не ушиблись ли? все ли цело? Тот факт, что под машину ребята не попали, Марину нисколько не смущал: довольно и того, что они чуть не попали.

Младший оказался на диво тяжелым — видимо, в приюте детей кормят неплохо. Не пройдя и квартала с мгновенно уснувшим карапузом на руках, Марина забыла и про дождь, и про плюс восемь на термометре, настолько стало жарко. Подмывало расспросить бредущего рядом Евгения, как они ее нашли и что это за мальчишка у нее на руках, но будить тревожно дремавшего малыша не хотелось.