Онлайн книга «Шахта»
|
Руки мужчины опускались на перила – Эмиль подмечал мельчайшее. Его последний шаг был тяжелым, но направление верным: наклон тела над перилами, перенос веса вперед. Эмилю нужно было просто продлить ход, придать переносу тяжести немного дополнительного усилия. Правая рука ухватилась за полотенце, левую руку он сунул мужчине в левую подмышку, чтобы поднять и не позволить тому повернуться. Их движения пришлись на одно мгновение – как в танце, где тела двух умелых танцоров превращаются в одно и где один плюс один больше двух. Движения были мощными и синхронизированными, подъем и толчок были выполнены виртуозно: ноги мужчины оторвались от пола еще до того, как его мозг зафиксировал происходящее, но было поздно. Он преодолел барьер изящно, и только левая ступня печально стукнулась о сталь поручня, прежде чем исчезнуть в зимней ночи. Эмиль вернулся в предбанник, надел ботинки, спустился на лифте на цокольный этаж, нашел выход и вышел на улицу. Он бросил ключи в мусорный бак. Только в метро он снял с рук перчатки. 15 Эмиль не спал уже несколько часов. Он сделал зарядку – утренняя гимнастика, как в старые добрые времена, плюс йога и тайцзи, – позавтракал, почитал книгу, а потом позвонил сын. – Надеюсь, что смогу помочь, – сказал Эмиль, почувствовав в своем же голосе особенную настороженность. – Я не люблю давать советы, но свое мнение готов высказать, поделиться опытом, так сказать, если это уместно. – Я вчера сказал, – продолжил сын, – ты в достаточной степени посторонний человек, а с другой стороны… Кто он такой? – Так или иначе, – сказал сын, обойдя тему. – Я в сложной ситуации. Вот подумал, что ты сможешь прокомментировать, ну с высоты своего жизненного опыта, и потом, вероятно, тебе приходилось в жизни принимать решения, имевшие последствия. – Что-то стряслось? – спросил Эмиль. – Нет, – ответил сын, а затем добавил вполголоса: – Пока нет. Эмиль выдержал паузу. – Ты же всегда был трудоголиком, – сказал сын. – В общем, да. – И работа для тебя всегда была важна. – Очень важна. – А если взглянуть назад, тебе когда-нибудь становилось жаль потраченного на работу времени и, если так можно сказать, всех этих жертв, принесенных на алтарь труда? – Альтернатив я для себя не видел. – Так я и подумал. – Позволь спросить, о чем речь. – О том, чем я занимаюсь: Работа делает нас чем-то, но одновременно лишает нас чего-то. Мысль родилась спонтанно. – Если бы ее не было, то что? – задал вопрос Эмиль. – Чего не было бы? – Работы. – Не знаю, даже никогда не задумывался. Не могу представить себе жизни без нее. Без всего этого. В горле запершило. Эмиль попытался проглотить ощущение. – Один выбор порождает следующий, – сказал он. – Альтернативы исключаются одна за другой, и в конечном итоге занимаешься тем, чем занимаешься, и настолько хорошо, насколько это возможно. С кем он разговаривает? Его сын сидел молча. – Как-то так, – начал он. – Пожалуй, мне надо идти. Эмиль не успел ответить. 16 Неужели я действительно позвонил, чтобы спросить совета? Нет, не может быть. Наверное, я уже знал, как собирался дальше поступить. Поднялся на эскалаторе метро на улицу, прошел несколько сот метров до редакции. Светило солнце, город поднимался из снега, похожий на победителя в битве. Повсюду снегоуборочные машины лязгали о мостовые, высекая искры из булыжника. Поздоровался с Похьянхеймо и остальными, не пошел на свое место. Хутрила был у себя. Спросил у него, если ли время переговорить. – Пожалуй, найдется минутка, – ответил он. – Над статьей придется поработать, но она продвигается. – Звучит неплохо. – Есть еще кое-что. Хутрила немного откинулся на стуле и положил ладонь на край стола. – Подумалось, что, пожалуй, я могу перейти в отдел культуры. Или писать о гастрономии. Шеф посмотрел долгим взглядом, его руки удерживали стол на месте. – Тебе угрожают? – Да. – Домашние напуганы? – Да. – Что же, таково оно – быть журналистом. – Может, и так, – ответил я. – Может, это и нормально, может, оно – часть журналистских будней, но сейчас оно не слишком уместно. Надо осмотреться. – Ты все хорошо продумал? – Вот именно – хорошо. – Пожалуй, знаешь, что перевести в другой отдел – не просто, но если мы тебя переведем, то ты будешь там сидеть безвылазно и будешь работать настолько хорошо, насколько можешь, и никогда не попросишься обратно. – Хотелось бы. – Писать рецензии на кинофильмы всяк горазд, кроме тех, кто занимается этим каждый день. – А я и не стремлюсь в кинокритики. – Это и не предлагается, – сказал Хутрила, проведя пальцем по краю стола. – Я вот подумал перевести тебя писать о ночной жизни. – Господи, о звездах?! – Там все серьезно! – Пустопорожняя чепуха. – Одна из самых популярных у наших читателей. – Потому что все они – идиоты. – Заметь, ты сам пришел ко мне. Да, это было более чем правдой. И люди не идиоты. Я – да. Был. Не буду больше. – Согласен. – Приступаешь завтра. Я сообщу в отдел о пополнении. Ты еще над чем-нибудь работаешь, кроме как над той шахтой? – Не особенно. – Доделай и пошли мне. Я назначу кого-нибудь, кому ты сможешь передать дела. Я уже уходил, когда шеф сказал: – Насчет рудника. – Да? – Ты вправду хочешь отказаться? У тебя имеется внутренняя информация, у тебя источники, ты был на месте, у тебя записи Лехтинена – да бог знает что у тебя есть! Это был вопрос, которого я страшился больше всего. И тут я понял, зачем позвонил отцу: чтобы услышать голос человека, потерявшего все. – Так будет лучше. Хутрила сжал губы и пожал плечами. – Не знаю, будет ли лучше, но это твое решение. 17 Паулина сначала не поверила, но, когда я сумел ее убедить, сменила тон. Правда, он не стал теплее или, чего тут скажешь, более любящим, но вежливость в нем появилась. |