Книга Тэмуджин. Книга 3, страница 77 – Алексей Гатапов

– Ну, берите с собой еду, все, что нужно, и поезжайте.

Отправив нукеров, он долго сидел один. Ответ Джамухи воодушевил его – было ясно, что тот с охотой взялся помогать ему. Тэмуджин был уверен, что отцовские тысячники выполнят приказ. Осталось лишь дождаться того дня, когда хан и анда соберутся и выйдут в поход. Мимолетно вспомнился Кокэчу, но он отчужденно подумал о нем: «Пусть пока побудет в сторонке, его это заставит немного призадуматься обо мне – поймет, что я могу обойтись и без него».

* * *

И только теперь он вспомнил о том, что надо поговорить с матерью – о Сочигэл, да еще расспросить о ее прежних отношениях с меркитским нойоном и убрать эту недоговоренность между ними.

Борясь с нежеланием, зная, что разговор будет трудный, он пошел в большой чум.

О поведении Сочигэл, о том, что она, скорее всего, выдала врагам Бортэ и Хоахчин, Тэмуджин подумывал время от времени, когда ехал от кереитского хана, но до того как решить все неотложные дела, он держал эти мысли в стороне.

Мать сидела у очага, зашивала порванную кем-то из братьев рубаху. Тэмулун сидела рядом; с ее лица до сих пор не сходил затаенный испуг, и она все время держалась рядом с матерью. С болезненной тоской взглянув на вошедшего Тэмуджина, она быстро встала, отошла на женскую половину и стала у стены, не зная, сесть ей или стоять в присутствии старшего брата.

Тэмуджин прошел на хоймор, сел, мельком взглянув на мать. На ней, было видно, тяжело сказались постигшие семью напасти. Она сгорбилась, будто разом постарела на много лет, и сидела, как подраненная стрелой птица. Страдальчески прищуренные глаза, словно от какой-то внутренней боли, выдавали ее надорванное состояние. Лишившись почти всего хозяйства и оставшись без троих взрослых женщин рядом, теперь она была вконец растеряна и, казалось, не знала, как дальше ей быть. Лишь женская привычка все время что-то делать заставляла ее работать, не оставаться без движения. Тэмуджину стало жалко мать, ему не хотелось втягивать ее в тяжелый разговор, но он через силу заставил себя сказать:

– Нам надо поговорить.

– О чем? – застыв бесстрастным лицом, она лишь напряженным голосом выдала свое волнение.

– Сначала поговорим о Сочигэл. Ведь она предала нас. Что мне сделать с ней, когда увижу ее?

Мать долго молчала.

– Мы не знаем точно, предала она или нет, и потому не можем так говорить.

– Какое нужно еще доказательство, чтобы нам увериться в этом? – зная нрав матери, Тэмуджин набирался терпения. – Она сама далась им в руки, пришла прямо на поляну, показалась им на глаза… Она все сделала, чтобы попасть к ним. Ведь если бы она не хотела этого, то обошла бы то место стороной, лес ведь большой и она не совсем сумасшедшая…

В глазах матери пропала недавняя отрешенность, она выпрямила спину и, видно, вникая в дело, решила отстоять свое.

– Ошибиться может каждый, а людям надо верить, – опустив шитье и грустно глядя в огонь очага, она стала говорить. – Даже если все указывает на то, что она изменила нам, должна быть возможность ей оправдаться, потому что на свете все может быть. Даже если и решила она предаться им, думая, что это тайчиуты, какой от этого теперь прок? Того, что случилось, не вернешь, а скоро ты будешь в такой силе, что тебе уже не будет дела до того, что она сделала. А ведь она мать нашего Бэлгутэя, как же он переживет такое, если ты ее обвинишь и предашь наказанию? Так что пусть она живет, она и так несчастна, а хороший нойон должен уметь отпускать даже самую тяжкую вину.

Тэмуджин долго молчал, думая над ее словами.

«Ладно, – решил он, не придя ни к чему, – найдем ее, и все само станет на место. Но за Бортэ я никогда не прощу ее, подлую предательницу. Теперь-то уж видно, что она такое же животное, как и ее Бэктэр…»

– Есть еще другой разговор, – сказал он.

– Говори, – вздохнула мать.

– Я никогда не расспрашивал тебя о твоем прежнем замужестве у меркитского Чиледу-багатура…

Он заметил, как разом вспыхнуло лицо матери, словно у юной девушки. Подавляя в себе нерешительность, он твердо закончил:

– Но теперь пришло время поговорить об этом.

– А зачем тебе это знать? – голос матери звучал неуверенно.

– Я должен знать все, – Тэмуджин требовательно посмотрел на нее.

Она убрала в сторону шитье, оглянулась на дочь.

– Тэмулун, иди, собери еще корзину аргала.

Та быстро вышла.

– Ну, спрашивай.

– Когда отец отбил тебя у Чиледу-багатура, не обещал ли тот потом вернуться за тобой?

– Нет, он ничего не обещал.

– И после он ведь не пытался возвратить тебя?

– Нет.

– Его среди напавших не было, и от него они нам ничего не передавали, значит, его уже нет в живых.

– Выходит, так, – вздохнула мать.

– А раз так, эти люди пришли просто поживиться на нас. Ведь наш отец не убил Чиледу, дал ему уйти, и потому для кровной мести у них повода нет, однако они пытались нас убить – значит, они посягнули незаконно.

– Наверно, так.

– Сам Чиледу в свое время не появлялся, значит, он скоро забыл тебя и не стремился воссоединиться с тобой. Так?

– Да.

– Выходит, эти люди, когда узнали, что отец наш Есугей-багатур погиб и мы ослабли, а еще разузнав от кого-то, что у меня есть молодая жена, пришли просто ограбить нас, а то, что наш отец отобрал тебя у них, был только повод. Да еще они собирались нас убить, а тебя забрать с собой, чтобы ты пасла их овец. Это слышали Хасар и Бэлгутэй, они говорили тебе об этом?

– Да, я все знаю.

– Значит, тебе не будет плохо, если я хорошенько отомщу им за все?

Оэлун, наконец, подняла голову и прямо посмотрела на него.

– Сын мой, – с волнением подбирая слова, она старалась держать строгий тон, – ты уже взрослый мужчина и знаешь законы. Ты решаешь большие дела вместе с кереитским ханом и другими нойонами. И я не должна указывать тебе да советовать, как поступать в этом деле. Я знаю, как ты любишь свою Бортэ, вижу, как тоскуешь по ней. Вижу твою волю спасти ее и радуюсь, что у меня такой сын. Мой прежний муж Чиледу не был таким, он спасся сам, а обо мне забыл. А ты вернешь свою жену, я это чую сердцем. Но запомни одно: потом, когда она снова будет с тобой, никогда не попрекай ее тем, что она делила постель с меркитами. Может выйти так, что у нее будет ребенок от них, ты должен быть готов и к этому. Если ты ее любишь по-настоящему, никогда не делай ей больно ни словом, ни делом – в этом и есть главная сила мужской любви. А если слаба твоя любовь или не можешь понять этого, лучше ищи другую, на свете много девушек, а Бортэ не смей обижать. Вот тебе мое слово.

Тэмуджин долго молчал, опешенный новым потрясением: у Бортэ может быть ребенок от меркита! Он вскочил и быстро вышел из юрты. Не видя ничего перед собой, он стремительно зашагал вперед.