Онлайн книга «Пикник на Млечном пути»
|
– Угу… – Гудвин как будто не слушал. О чем-то своем думал. – А сын фотографа что, подозрительный? – Не так, чтоб очень… У него на первый взгляд нет мотивов, но я еще не копал глубоко. – А у близнецов есть? Хотя бы у одного? – Тоже вроде нет. – Эх, не хотел бы я работать опером. И нафига ты ушел из адвокатов дьявола? – Совесть позвала. Или уволила. А вот что ты делаешь в прозекторской? Я же слышал о том, что у тебя докторская степень по криминалистике и кандидатская по… чему там? Забыл я! – По биологии. – Вот! – Андрей щелкнул пальцами. – Ты мог бы найти применение своим знаниям в том месте, где хорошо за них платят. И я не сомневаюсь, что тебе предлагали более заманчивые варианты. – А как же! В свое время даже в закрытый институт генетики при первом президенте РФ Ельцине не пошел работать. Но тут немного другая ситуация. – Поясни. – Мне пришлось бы уйти, а тебе всего лишь остаться. Оставаться легче, чем уходить. Мне, по крайней мере. Поэтому я тридцать лет живу с одной супругой. А кто-то от одной бабы к другой бегает. – Ты с ней живешь столько, потому что любишь, – фыркнул Бах. – Как и свою работу. – Люся без меня пропадет. А на работе все встанет. Потому что я незаменимый человек. – И, хитро прищурившись, спросил: – Ведь так? – Когда Сталин говорил «незаменимых людей не бывает», то был не прав, – в тон ему ответил Андрей. – Есть такой человек. Ты! – Хороший мальчик, – погладил его по голове Гудвин. – И кофе у тебя замечательный, спасибо. Он встал. Втянув живот, застегнул пуговицу. – Пойду, поколдую в своем Изумрудном городе. Отчет завтра пришлю. Если что-то из ряда вон найду, позвоню. И, помахав Баху пухлой ручкой, удалился. Но на смену Гудвину тут же явился стажер Сеня. Поведя своим конопатым носом, мечтательно выдохнул: – Кофейку бы сейчас. – На! – Бах отдал парню свою чашку. – Вот спасибо. Золотой вы человек, Андрей Геннадьевич. – Дело принес? – Архив не работает сегодня. – Тогда где ты шлялся столько времени? – Добывал информацию, – важно изрек Сеня и уселся пить кофе, придвинув к себе тарелку с пряниками. Он был не просто любителем пряников – фанатом. Андрей не сомневался, что стажер слопает сейчас все полкило. – Какую? – Вас интересующую. То есть звонил в роддом, где рожала Дора Эленберг. – И? – Не добыл, – сразу сник стажер. – Сказали, завтра приезжайте. Сегодня никого нет, кто может помочь. Воскресенье. – Тьфу ты. Никто сегодня, похоже, кроме нас, не работает. – Кстати, зачем вам дело давно минувших дней? Тем более быстро закрытое как несчастный случай. – Это он говорил о деле Берковичей, умерших, по словам Симоны, от отравления какими-то африканскими семенами. – Да настораживает меня что-то в Берковичах. – Не в первый раз за сутки произнес эту фразу Бах. – Только не пойму что. Хочу проверить, правдивую ли историю рассказала мне дочь покойных. – Ее телефон до сих пор не отвечает? Бах покачал головой. – Андрей Геннадьевич, позволите совет? – Ой ты, батюшки, какие церемонии, – хохотнул Бах. – Валяй, позволяю. – Если Берковичи правда траванулись какой-то экзотической дрянью, об этом Гудвин должен знать. Наверняка он вскрытие делал. Он же все интересные случаи себе забирает. – Точно! – Я молодец? – расплылся в гордой улыбке Сеня. – Ты молодец! Похвалив стажера, Андрей покинул кабинет. Звонить Гудвину бесполезно, он работает, поэтому придется-таки спускаться в «Изумрудный город». Зайдя в лабораторию, Бах крикнул: – Гудвин, можешь выйти на минутку? – Композитор, ты? – Я. – Соскучился? – Спросить кое о чем хочу. – Заходи. – Ты там над трупом колдуешь? – А как же! Это моя работа. Как раз произвел разрез брюшной полости… – Не горю желанием это видеть. Уволь меня, пожалуйста. – Или ты заходишь ко мне, или уматываешь. Выругавшись сквозь зубы, Андрей направился в прозекторскую. Гудвин стоял возле пустого стола и широко улыбался. – Видел бы ты свою рожу, – довольно проговорил он. – На ней и решимость, и страх, и брезгливость, и даже ненависть. – Я тебя ненавижу, Гудвин. – Ко мне все спокойно заходят, кроме тебя. Вот решил приколоться. – Он указал на стул, стоящий возле холодильников. – Присаживайся. – Может, все-таки выйдем? Холодно у тебя тут. – Я тебя согрею. – С этими словами Гудвин достал из шкафчика пузырек с бесцветной жидкостью. Андрей понял, что ему предлагают спирт. – Спасибо, дорогой, но мне еще за руль. – Ты мент. Можешь и бухой ездить. – Могу, но не хочу. – Зануда, – покачал головой Гудвин и вернул спирт на полку несгораемого шкафа. – Пошли в приемный покой. Чаем напою. Не элитным, правда. Обычным. – Да я на минутку, не беспокойся. – Тогда давай покурим. Бах чуть не запрыгал от радости. Сам не курил. И табачный дым не любил, но готов был его нюхать, лишь бы покинуть «Изумрудный город». Они вышли на улицу. Гудвин сунул в рот сигарету, прикурил. С наслаждением затянувшись, спросил: – Чего хотел? – Ты ведь тридцать лет тут работаешь? – Тридцать два, – уточнил Гудвин. – Значит, можешь помнить один случай… Муж с женой умерли от отравления каким-то диковинным растением. – Когда это было? – Двадцать два года назад. – Давно… – Понимаю. Но это особый случай. Муж был ботаником и таскал домой всякие семена. Жена перепутала их с приправой, добавила в еду. Они покушали и… умерли! Потому что спасти их мог… – Только африканский шаман, – закончил за него Гудвин. – Я вспомнил! – Аллилуйя! – Я тогда на места преступлений выезжал. Нас бригада «Скорой помощи» вызвала. Приехали, я обалдел. Два трупа в таких позах… Никогда не видел подобного! Их скрутило так, что я подумал, все кости переломаны. Но нет, это яд так действовал… – Значит, все верно, не обманула меня Симона. |