Книга Очаровательный соблазнитель, страница 74 – Александра Хоукинз

– Чудный вечер!

Кинан хотел повернуться, но уткнувшееся ему в спину дуло пистолета не давало возможности делать резких движений.

– Вы опоздали.

Незнакомец хмыкнул.

– Держи одну руку на камне, а другую за спиной, чтобы я видел. – Голос звучал мягко, почти женственно, но при этом как-то неестественно. – Кулаки Безрассудного Милроя следует уважать. Как и мое оружие.

Кисть, лежавшая на балюстраде, напряглась и сжалась в кулак.

– Это ты предложил встретиться.

– Ну да. Деньги с тобой?

Кинан ухмыльнулся:

– Со мной? Глупо было бы их брать, учитывая, что ты держишь меня на прицеле.

Незнакомец выругался, еще теснее прижимая дуло к спине Милроя.

– Тебя бы здесь не было, если бы ты не хотел прийти. Где деньги?

– Недалеко.

Кинан смотрел прямо перед собой. Он был уверен, что похож на зеваку, глазеющего на фейерверк. Все вокруг были слишком поглощены созерцанием огня и дыма, чтобы обращать внимание на двух джентльменов, занятых серьезным разговором.

Стараясь не отвлекаться на шум, Кинан сосредоточился, пытаясь запомнить незнакомого соперника в мельчайших подробностях. Рука, стиснувшая его кисть за спиной, была грубой, совершенно не похожей на руку джентльмена. Кинан почуял запах алкоголя и пота, но незнакомец не выглядел пьяным. Судя по всему, мужчина был выше и, возможно, тяжелее Милроя. Ни то, ни другое не смущало Кинана. Его беспокоило лишь прижатое к его спине дуло и растущая нервозность незнакомца.

– Не люблю, когда разговор заходит в тупик, – предпочитаю всегда выходить победителем.

– Отдай мне мои тридцать фунтов – и мы оба уйдем отсюда более богатыми, чем пришли, – заявил мужчина. Его голос становился глубже по мере того, как нарастало волнение.

Кинан прищурился, размышляя.

– И это говорит мне незнакомец, который направил на меня пистолет.

– Послушай, твои кулаки могут наделать дел. Разве ты стал бы меня слушать, если бы я пришел с пустыми руками?

Да уж, действительно. Милрою очень хотелось, чтобы это чертово оружие не превратило его спину в бесполезные куски мяса.

– Я пришел, потому что мне интересно, что ты хочешь мне сказать. Если мы молча простоим здесь даже всю ночь, денег ты не получишь.

Человек застыл в нерешительности. Кинан почувствовал это и улыбнулся, представляя заслуженное возмездие, которое ждет наглеца.

Довольная улыбка на лице боксера не осталась незамеченной. Какая-то темноволосая женщина заметила ее тень. Ошибочно приняв ее за приглашение познакомиться, она уже мысленно подсчитывала барыши, развязной походкой приближаясь к Кинану.

– Милорд, какой вы силач! – проворковала она, выставив грудь вперед, чтобы он мог рассмотреть ее. Когда женщина заметила человека, стоявшего у него за спиной, ее глаза алчно заблестели. – Можешь тоже поучаствовать, голубчик. Или ты предпочитаешь смотреть?

Смутившись, мужчина сделал шаг назад, пытаясь спрятаться глубже в тень. В ту же секунду, когда дуло пистолета чуть-чуть отодвинулось, Кинан развернулся и нанес удар кулаком, угодив противнику в челюсть. Тот покачнулся и выстрелил в землю. Проститутка завопила. Не давая наглецу сбежать, Кинан в ярости схватил мужчину за лодыжки. Пытаясь вырваться, тот ударил Кинана, чуть было не попав ему в горло. Удар пришелся на ключицу.

Милрой охнул. Похоже, у него была сломана кость. Он встал и помчался за убегавшим мужчиной, вилявшим, как заяц, в толпе. Всё вокруг казалось размытым препятствием. Кинан наткнулся на небольшой костер, не обращая внимания на сердитые крики греющихся возле него людей. Пульс у Милроя участился, сердце готово было вот-вот взорваться. Он двигался, повинуясь скорее инстинкту, чем зрению.

В пылу погони Кинан оказался на Кинг-стрит. Пот обжигал глаза, и Милрой резко остановился. Острым, как у кошки, взглядом он окинул улицу, загроможденную маленькими пустыми лавками и жилыми домами. Вниз по улице прогрохотал экипаж, вероятно направляясь к таверне. Две женщины ссорились, их голоса доносились из открытого окна у него над головой. На противоположной стороне улицы трое мальчишек рассматривали убитых ими же крыс. Если преследуемый им человек и был здесь, звуки его шагов утонули в шуме ночного города.

Слегка задыхаясь, Кинан протер воспаленные глаза краем липнувшей к телу батистовой рубашки. На этой улице была сотня мест, где можно было бы спрятаться. Он просчитался, решив, что сможет справиться с этим человеком в одиночку. Расстроенный неудачей, Милрой сплюнул на землю. И выкрикнул то ли угрозу, то ли обещание:

– Мы еще встретимся!

* * *

– Никогда бы не подумала, что буду чувствовать себя в долгу перед таким человеком, как Рекстер, – призналась Девона несколькими часами позже, когда они ускользнули в дамскую комнату.

Уинни пригладила непослушные локоны сестры и снова заколола их. Она понизила голос, чтобы другие дамы в комнате не подслушали их разговор.

– Раз Миддлфелл и остальные не говорят о том, что произошло, остальные потеряли к этому интерес. Да и вообще, заключалось ли это пари? Или это просто сплетни? Кроме того, как может простой домысел соперничать с известием об ужасном убийстве герцога?

Уинни заколола волосы Девоны еще одной шпилькой. Несмотря на внешнее спокойствие, она едва не лишилась чувств от облегчения. И все благодаря Кинану. Власти, которую эти люди имели над ней, – или, скорее, поправила себя Уинни, власти, которую она обеспечила им своим молчанием, – больше не существовало. Убийство Рекстера дало повод для новых разговоров. Кое-кто вспоминал его старые скандальные выходки. Другие обсуждали бесчисленных врагов герцога. Все были поражены тем, что человека с титулом убили таким ужасным образом.

– Нужно его позвать.

– Кого?

– Твоего мистера Милроя. Даже папа оценил его помощь.

Закончив укладывать Девоне волосы, Уинни села на место сестры, чтобы теперь та поправила ей прическу.

– Тут все сложнее, чем просто невысказанные слова и непрошеные чувства, Девона, – возразила она, жалея, что так мало похожа свою живую, энергичную сестру.

Только смерть могла разлучить Девону с человеком, которого она любила. Уинни завидовала такому пылкому проявлению чувств. Ей же мешала гордость. Кинан был прав: она была трусихой.

Девона встала с места, даже не притронувшись к прическе сестры.

– Красота! Лучше, чем есть, не сделаешь.

Разочарование, которое она заметила во взгляде Уинни, странным образом задело Девону. Уинни смотрела вслед младшей сестре: та позаботится об отце, пока она будет приходить в себя.

Поднявшись, Уинни взглянула на других дам. Четыре из них в расслабленных позах делились забавными историями о своих поклонниках. Никто не обращал на нее внимания. Однако Уинни чувствовала невидимую грань, разделявшую ее и этих дам, и все гадала: была ли эта изоляция вынужденной или это ее сознательный выбор.