Онлайн книга «Люди сверху, люди снизу»
|
Мать выжидающе смотрела на нее: «Ну же, черт с ними! Сделай это для меня, мне еще на “Мосфильм” успеть…» Стелла напряглась: – Я не считаю себя виноватой, но если это так нужно – уж извините. – Ты делаешь одолжение? – классная побагровела. – Нет, я «извиняюсь», – язвительно-холодно сказала Стелла. – Можешь идти на урок. А вы, Алла Юрьевна, займитесь воспитанием своего ребенка – лучше поздно, чем никогда. Чтобы потом не плакать! – назидательно сказала ей вслед директриса, постукивая карандашом по полированной поверхности стола. – Всего хорошего, – сухо попрощалась Алла, закрывая дверь. Стелла стояла, в упор глядя на мать. Та наконец выдавила: – Короче, madame: больше ноги моей в этом серпентарии не будет, сама выкручивайся. И советую язычок-то прикусить… Представь, что в характеристике напишут… Так, ладно, некогда. А вообще-то… – она повернулась медленно к учительской… – ну и бабьё! Держись… мне пора, – Алла выбежала из школы, оставив легкий шлейф непонятных духов в коридоре. В учительской же обсуждали ее так называемый прикид, и сколько он стоит. – А ну-ка, кем работает? – открыла журнал завуч. – Ливанова. Так, родители: ага, мать сценаристка… Ну понятно: кино, режиссеры… Кстати, видела фильм летом по ее сценарию – «Параллельное пламя», что ли… Знаете, пробирает… Да-да, хотите – верьте, хотите… Ладно, давно на урок пора. Стелла, постучавшись в кабинет русского языка и литературы, проскользнула к своей парте, но тихо не получилось: она всегда привлекала к себе внимание. – Ну как? – поинтересовался громким шепотом Володин. – А, пока обошлось, – махнула рукой Стелла, вызвав недовольство литераторши: «Опоздала – сиди тихо». Пришлось тихо. Пришлось – украдкой. Так-так, Вера на нее не сморит, Егорова вообще сегодня нет, так, Володин, Володин, а вон рядом с ним Женька к парте пригнулся и поворачиваться, кажется, не собирается… «Татьяна – существо исключительное, натура глубокая, любящая, страстная… Любовь для нее могла быть или величайшим блаженством, или величайшим бедствием жизни, без всякой примирительной середины… Весь внутренний мир Татьяны заключался в жажде любви; ничто другое не говорило ее душе; ум ее спал, и только разве тяжкое горе могло потом разбудить его, – да и то для того, чтобы сдержать страсть и подчинить ее расчету благоразумной морали…» – цитировала литераторша девятую статью Белинского; Стелла же не любила образ Лариной – слишком чиста, слишком проста, слишком «другому отдана», слишком «век ему верна»… Евгения – жалела: эдакого барина, страдающего Вертера… Она прочитала «Онегина» лет в восемь, безоглядно влюбившись в пушкинский слог. Как во сне, повторяла она рифмы, не понимая еще всего произносимого: из детских уст это звучало особенно трогательно, а гости Аллы – сплошь киношники да вертящиеся около кино – тихонько смеялись, услышав писклявое: Зачем не чувствую в плече Хоть ревматизма? Ах, создатель! Я молод, жизнь во мне крепка; Чего мне ждать? Тоска, тоска..! — и, прочитав четверостишие, убегала обычно в свою комнатку, будто бы стесняясь. Она до сих пор ощущала магнетизм классика, но только не на литературе: летом Стелла не открыла практически ни одной книги, с отвращением заметив, что школа, будто кислотой, вытравливающая все лучшее, частично вытравила ее потребность в чтении. Впрочем, она пролистала мельком «Эммануэль» и «Милого друга», но все это не произвело на нее какого-то особенного впечатления: лишь что-то смутное, теплое, скользкое будто ударило низ живота – и быстро забылось. Запомнилось другое: в это лето у матери собирались постоянно какие-то необычные люди. – Только о работе не говорить! – смеялась Алла. – О чем угодно, только не о работе. Говорили о другой литературе, другой музыке, путешествиях, романах; бородатый режиссер вещал что-то о йоге; хрупкая женщина читала не «запрещенные», но и не «разрешенные» стихи Парнок и Гиппиус; кто-то снова «играл в Гамлета», споря о высших смыслах, которые у каждого – свои. Звон бокалов плыл по квартире, оккупированной пестрой богемной толпой. Нет, ты почитай лучше «Волхва»! Фаулза нужно начинать с «Волхва»… – почему-то запомнилась Стелле фраза подвыпившего актера, обернувшегося в тот момент к ней: – А вы, принцесса, Фаулза не читали? – Не читали. – А над чем вы сейчас работаете? – Над картиной «Эммануэль в лоне священной инквизиции», – выпалила почему-то Стелла, вызвав бурный смех. – Нет, этот ребенок не пропадет, – сказала какая-то дама. – В маму пошла. Мама же тем временем говорила по телефону, прикрывая рукой трубку: – Можешь не приходить вообще… Стелла догадалась, что это отец: каждый месяц родители собирались разводиться, но вечное «некогда»… Она очнулась от осуждающего взгляда литераторши: – Ливанова, ты о чем задумалась? Пиши домашнее задание – конспект 5, 8 и 9 статей Белинского о сочинениях Пушкина… Стелла с сожалением посмотрела на Нину Алексеевну: измученное лицо, вставные зубы, какое-то мятое мешкообразное синее платье и эти ужасные, совершенно ужасные старые туфли… Да, она понимала, что не все могут так, как ее мать: из ничего – конфетку вылепить, но все же… Как можно говорить о Пушкине в зашитых колготках, когда на тебя сморит тридцать человек? Этого Стелла понять не могла. Учителя вообще не любили ее, не отдавая отчета в природе своей нелюбви – может быть, они чувствовали в девчонке будущую женщину и, превратившись в существ среднего рода, заранее оборонялись? Пожалуй, лишь англичанка – Марина, совсем молодая, – не была настроена против в силу возраста и стиля, да еще, наверное, физрук, страшный бабник. – В следующий раз – сочинение. Перечитайте роман, особое внимание обратите на образы сестер Лариных, Онегина и Ленского. «Дураку ясно, – подумала Стелла, услышав звонок. – На кого ж еще обращать?» Все вскочили из-за парт, Стелла же попыталась продраться – да, именно так – к лицу подруги: оно было тихое, отрешенное. – Вер, ты чего? – Ничего. Голова болит, пойду в медпункт. – Погоди, я с тобой. – Не надо. Не надо. У меня дома… проблемы. – Что случилось? Может, помощь нужна? – Нет, спасибо… Я сама. Я должна сама, – Вера сжала кулаки. – Так нужно. Вздохнув, Стелла вышла в коридор, сразу наткнувшись на Женьку: тот спросил, что с классной. Стелла улыбнулась вместо ответа: – Хочу твоего Скарлатти. Прямо сейчас. – Прямо сейчас – невозможно. Прямо сейчас – English, – Женька смотрел ей в глаза. – После, – не отводила своих Стелла. |