Онлайн книга «Сквозь огонь и воду»
|
Сергей вытряхнул из пачки сигарету, нервно, жадно закурил. – Как ты, что ты? – спросил Дорогин. – Приехал с предложением в один комитет, а они меня отфутболили, сволочи! – В какой комитет? Зачем? – Это даже мне неинтересно… Лучше ты о себе расскажи. – Пойдем в ресторан, в бар, посидим, выпьем… – предложил Дорогин, рассматривая своего друга детства так, словно сличал фотографию с оригиналом. – Что ты на меня так смотришь? Сильно изменился? Постарел? – Ясное дело – не помолодел! Все-таки тридцать один год прошел! – Ну на, смотри, любуйся! – Павел Матюхов стащил с головы шляпу, хлопнул ее на скамейку. Огромная лысина, взъерошенные на висках волосы, но глаза те же, грустные, темно-карие, как каштаны, вспомнил сравнение учительницы русского языка и литературы Дорогин. – Сильно старый? – Ничего.., не сильно изменился, – произнес Сергей. – А ты чуть другой стал, Серега, слишком взрослый, что ли… Дорогин расхохотался. Рассмеялся и Павел. – Фу ты, черт! – сказал Матюхов. – Здесь я мог встретить кого угодно! Мог увидеть народного артиста, эстрадную звезду, актера, политика, но чтобы встретить тебя, Серега, я даже представить себе такого не мог! – Да и я не ожидал! – Серега, ты знаешь, где я был? – Когда? – Буквально пару недель тому. – Где? – В нашем детском доме… – Ты там был? – словно не веря в услышанное, спросил Сергей. – Был… – Ну и что? Как там? – Это, Серега, страшно! Это ужас какой-то! Разруха полная… Пацаны голодные! Смотрят вот такими глазами, а в глазах страх и тоска-Смертная… Одежды нет, обуви тоже, книжки все старые… В российской тюрьме, наверное, и то лучше! – Что ты там делал? Как тебя, Пашка, занесло в Абхазию? – Приехал по делам. Думаю, дай заскачу! Пару дней свободных выдалось, и я из Пицунды заехал в Гудауту… Приехал, глазам не верю. Все вроде бы как тогда – и крыши такого же цвета, и рамы на окнах синей краской выкрашены, но все в запустении… Я когда к городу подъезжал, с горы крыши увидел, из меня слезы как хлынули! Еду и плачу! Ты даже представить себе не можешь! – Я там тридцать лет не был, – произнес Дорогин. – Как там хорошо было! Помнишь? Мандарины! Магнолии цвели… Красота! Рай земной! – Помню, – произнес Сергей немного срывающимся голосом: так он говорил в детстве, когда волновался. – Смотри, Серега, – Павел Матюхов запустил руку во внутренний карман полотняной куртки, извлек кожаное портмоне, величиной с книгу средних размеров. Он раскрыл бумажник и вытащил из него запаянную в пластик фотографию. – На, смотри, – держа фотографию на ладони, протянул он ее Дорогину. Дорогин взял снимок, и на его глазах заблестели слезы. – Господи боже мой! – выдохнув, сказал он. На фотографии стояли два мальчика в белых рубашках и в пионерских галстуках. В руке одного из парнишек поблескивала губная гармошка. – Это ведь мы с тобой, Паша! – Конечно мы! А то кто же? Помнишь эту фотографию? – Нет, – покачал головой Дорогин, – у меня ни одного снимка не сохранилось, – он смотрел на свое изображение, на изображение друга, покусывая губы и нервно куря. – Поверни, Серега, посмотри на обратную сторону. Дорогин перевернул карточку. Детским почерком, крупными круглыми буквами на обратной стороне снимка по желтоватой бумаге были выведены слова: “Никто нас не разлучит, лишь мать сыра земля!”. – Как ты смог сохранить снимок? – Я его берег, Сергей! Ведь кроме воспоминаний у меня ничего не осталось… Там сейчас страшно! Голод после войны. Они говорят, что так плохо не было никогда… Даже когда воевали в Абхазии, и то с продуктами было получше. Там много сирот: и абхазы, и русские, и грузины… Как тогда.., когда мы в детском доме жили. Он же нам как родной.., как родина… – Да, ты прав, Паша… Как родина… Дорогин отдал снимок, нежно проведя по нему кончиками пальцев. – Паша, поехали ко мне! – Дорогин обнял за плечи друга, прижал к себе. – Поехали! – У меня дела в Москве, я пацанам хочу вещей накупить: пару компьютеров, кроссовки, кеды… У них ничего там нет, учебников и тех не хватает. – Я тебе помогу, – не раздумывая, произнес Дорогин. Через двадцать минут друзья уже сидели в машине, которая мчалась по Москве к кольцевой. Они говорили без остановки, перебивая друг друга и смеясь. Иногда смолкали, глядя на бегущую под колеса дорогу. – С кем ты живешь? Где? Куда мы едем? – Скоро все увидишь. Мужчины так расчувствовались, что иногда вдруг ни с того ни с сего начинали петь – Дорогин баритоном, а Павел грустным тенором. – Ты до сих пор умеешь играть на губной гармошке, не забыл… – Такое не забывается. Это для меня как дышать… Я, Серега, сентиментальным становлюсь. Увидел пацанов в детском доме, у меня душа кверху дном перевернулась, себя вспомнил, тебя.., всех наших… Показалось, зря я последние тридцать лет прожил, вернее, не зря, а не правильно. – А жил-то ты как, Паша, все это время? – По-разному, Серега. Пришлось повоевать в Афгане, ранили меня душманы. Сейчас я инвалид, свое дело завел… Небольшой бизнес. Семьи у меня нет, как-то не сложилось, ты знаешь, случается и так… Обжегся раз, больше не тянет. Была жена, а потом мы разошлись. – Кто был виноват? – спросил Дорогин. – Кто же тебе скажет, кто виноват! Она думает, что я. Мне кажется, что она… Слава Богу, детей не успели нажить! – У меня тоже детей нет, – и Дорогин вкратце пересказал свою жизнь. – Значит, точно, я тебя видел, в кино, название фильма только забыл. Я, когда тебя увидел, не поверил… Потом в титрах фамилию прочитал. Загордился, что знаком с тобой. Что когда-то дружили, из одной миски кашу ели. Но до сегодняшнего дня сомневался, ты ли это. Дорога к Клину пролетела незаметно. Просторный дом, обширный участок, живописное место поразили Пашку Разлуку. – Красота у тебя здесь! Неужели это все твое? – Можно и так сказать, хотя я этот дом своим не считаю. – Хозяйка где? – На работе. Она медик. Причем хороший, в хирургии работает, – пояснил Дорогин отсутствие Тамары Солодкиной. Мужчины, даже не разувшись, уселись за стол в гостиной и с ходу принялись пить водку. Так бывает, когда встречаются два человека, слишком много пережившие вместе и очень долго не видевшиеся. Они пили, не пьянея, курили, иногда выходили на крыльцо освежиться. Прохаживались по двору с рюмками в руках, продолжая курить и разговаривать. |