Онлайн книга «Пока едет "Скорая". Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь»
|
– Болит спина и живот, – сказал Ерофеев, – женщина, тридцать семь лет. Есть версии? Таня пожала плечами. – Почечная колика? – Допустимо. А еще? – Ну, не знаю. А что еще может быть, чтобы и спина, и живот? – Может быть, или спина, или живот, – сказал Ерофеев. – Совершенно не обязательно, что все сразу. Одна боль первична, вторая – отражение. Таня задумалась. А Ерофеев добавил: – Гадать бессмысленно. Мы предполагаем одно, а приедем – и будет такое, что никто предположить и не мог. Их встретил мужчина навеселе, радостно улыбнулся и широко распахнул дверь. – Забирайте! Ерофеев прошел мимо, не отреагировав на радостное разрешение. Таня следовала за ним. А нетрезвый мужчина протек мимо на кухню и вышел оттуда с початой бутылкой водки и тремя стопками. В комнате в кресле сидела огромная женщина, к ее ногам прижались две девочки лет трех, которые обхватили отечные ноги дамы ручками и молча смотрели на вошедших. Взгляд Ерофеева был прикован к гороподобному животу женщины. – Ребята! Давайте за третьего! Выпьем?! Тане показалось, что время остановилось. Но на самом деле прошло пару секунд. Ерофеев поставил ящик, и она услышала, словно из пулемета, приказ Саши: – Бегом за родпакетом! – Она подхватилась, а Ерофеев продолжал: – Бутылку унеси! Поставь чайник! Давай простыни. – Уже пересекая входную дверь, она услышала: – Схватки частые? Таня поняла, что эти вопросы и команды касались не ее, а мужчины и женщины… Когда Таня ворвалась в квартиру с упаковкой родпакета, то услышала, как Ерофеев звонит диспетчеру: – Третьи роды! В ходу. Воды отошли. Ждем бригаду. Да, будем принимать! Срочные! Обменная карта есть! Нет уж, пусть приедет! Мужчина бутылку унес и сам находился на кухне. Кажется, он чуток отрезвел и понимал, что рожать жена будет дома. Он вышел из кухни. – Это… ребята! А что делать-то? Ерофеев, не выдавая бурлившей ярости, очень спокойно сказал: – Заберите детей, займите их чем-нибудь, возьмите влажную тряпку и протрите везде пыль в комнате. Кровать разверните к окну. Цветы вынесите из комнаты. Простыни и пеленки положите на стол. А стол пододвиньте к окну. Приготовьте тазик в ванной. Если есть еще один, тоже приготовьте. Ковер сверните и уберите. Мужчина бросился исполнять. Таня стояла с пакетом в руках. – А мне что делать? Ерофеев будто вспомнил о ней. – Положи родпакет, померяй ей давление, все запиши. Проверь обменную карту – что там нашли на УЗИ? Дав всем задания, Саша положил руку на живот женщины, глядя на часы. – Схватки идут каждые десять секунд. Не успеем по-любому. – Куда не успеем? – спросила Таня. – Отвезти. Третьи роды – это быстро. Переведи ее на кровать. Постели клеенку, чистую простыню. И жди меня. – А ты куда? – Кислород принесу. – Таня поняла. Дыхательный аппарат весит больше десяти килограммов. Ерофеев сам решил сходить. – Сколько времени прошло? – спросила Таня. – Двенадцать минут, как мы вошли, – ответил Саша. Он повернулся к мужу: – Вас как зовут? – Петя, – сказал трезвеющий муж. – Вы чего, ребята? Я думал, вы ее заберете. Это… воды только отошли, когда я звонил. – А пил зачем? Для храбрости или от радости? – Ну, стресс снять! Третий у меня! Первые две – девки… а этот – поскребыш, вроде как на УЗИ пипетку нашли – пацан! Таня увидела, как заиграли желваки на скулах Ерофеева. – Если ты сейчас еще раз выпьешь, я вызову полицию, и твоих девочек заберет служба опеки. Понял? – От его голоса у Тани мурашки по спине побежали. Она поняла – не шутит. И тут женщина протяжно закричала. – Что делать? – только успела спросить Таня. – Стой слева от нее. Давай ей дышать кислородом. – Ерофеев настроил аппарат, зашипевший газовой смесью, протянул стажерке маску на гофровых трубках. – Все? – Все, жди! Она кивнула. – Жалко, мы клизму сделать не успели и мочу спустить… Теперь уж как получится. Мужчину сдуло в комнату, откуда слышался дружный рев детей. Ерофеев ушел, тщательно помыл руки с мылом и высушил их. Надел перчатки и протер их спиртом. Тане казалось, что он двигается слишком медленно. Женщина дышала, тужилась, стонала. Ерофеев наклонился над ней и вдруг сказал: – Давай! Давай! Идет. Таня прижимала маску к лицу роженицы, и та утробно гудела в нее, отчего звук был приглушенным. Таня увидела, как вышла головка младенца. Руки Ерофеева приняли ее, еще секунда – плечики, и вот уже все тельце легло на пеленку. Ерофеев подсунул под попу женщины приготовленное плоское блюдо. Женщина замолчала. Таня продолжала держать маску. Ерофеев из родпакета достал шелк, ножницы, перевязал пуповину и между узлами пересек ее. Женщина что-то пробубнила из-под маски. – Почему он молчит? И в этот момент раздалось с нарастающей мощью: «Уаааа, уаааа». Ерофеев поднес ребенка к матери, держа его за тельце и одну ножку. – Кто? – Мальчик, – улыбаясь, сказала женщина. – Можно? – Она протянула руки. – Подождите, – ответил Ерофеев. Он чем-то занимался на столе. Таня услышала хлюпанье. – Тань, принеси что-нибудь холодное! Она сорвалась на кухню. В морозильнике нашла пакет с пельменями, замороженную курицу. – Курица или пельмени?! – крикнула она. – Курицу! – отозвался Ерофеев. – В пеленку заверни, – добавил он, увидев Таню с тушкой в руках. – Куда ее? – На живот. Ерофеев отдал запеленутого младенца женщине, а сам склонился к чему-то темно-бурому на блюде, между ног у женщины. – Послед родился. Померь женщине давление и приходи осматривать. Таня перегнулась через плечо фельдшера, который внимательно осматривал темно-бордовое месиво с матовой пленкой и метровой извитой трубкой пуповины. – Сто десять на семьдесят, пульс восемьдесят. А что тут? – Маточная поверхность ровная, потерянных фрагментов нет. Обвитая не было. Ребенок родился и закричал сразу. – Ерофеев будто диктовал. – Как оцениваешь крик по Апгар? [104] Таня припомнила, чему учили на акушерстве: |