Онлайн книга «Шопоголик и брачные узы»
|
Она протягивает плетенку, но мне и кусок в горло не лезет. Мне плохо. Я понятия не имела о том, что здесь происходит! — Бекки? — Мама смотрит на меня. — Что-то не так? — Нет! — быстро говорю я. — Все… превосходно. И что прикажете делать? — Знаешь… я, пожалуй, пойду распакую вещи. Разберусь немного. Когда я закрываю за собой дверь спальни, бледная улыбка все еще лепится к моей физиономии, а в груди тяжело бухает сердце. Это не по плану. Это совсем не по плану. Новые обои? Пруд? Фейерверк? Как получилось, что я ничего не знаю? Я же должна была догадаться. Это все по моей вине. О господи… Как я скажу маме с папой, что все это нужно отменить? Как можно такое сделать? Я не могу. Но я должна. Но я не могу. Не могу — и все. Это моя свадьба, напоминаю я себе, смутно надеясь, что вернется моя нью-йоркская упертость. Где хочу, там и выхожу замуж. Но эти слова звучат гак фальшиво, что я морщусь. Может, в самом начале это и было правдой. До того, как было что-то сделано, до того, как в это вложили силы. Но теперь… теперь это уже не просто моя свадьба. Это подарок мамы с папой. Это самый большой подарок, который они сделали мне в жизни, и они вложили в него всю свою заботу и любовь. И я собираюсь отвергнуть его. Собираюсь сказать: спасибо, дорогие, зря старались. Где только была моя голова? Лезу в карман за своими записками, которые накорябала в самолете Б преддверии разговора с мамой. Причины, по которым наша свадьба должна состояться в «Плазе» • Разве тебе не хочется съездить в Нью-Йорк, при том что все расходы будут оплачены? • «Плаза» — фантастический отель. • Тебе не придется тратить свои силы. • Шатер только перевернет вверх дном все в нашем саду. • Тебе не придется приглашать тетю Сильвиго. • Получишь бесплатно таблички от «Тиффани»… Какими убедительными казались эти аргументы, когда я их записывала. А теперь они смехотворны. Маме с папой ничего не известно о «Плазе». С чего вдруг они захотят лететь в какой-то расфуфыренный отель, которого и в глаза не видели? Почему они не могут хозяйничать на свадьбе, о которой всегда мечтали? Я их единственная дочь. Единственный ребенок. Господи, что же делать? Я сижу, устремив взгляд на листок бумаги и пытаясь что-нибудь придумать. Отчаянно ищу решение, лазейку, через которую можно было бы выбраться, не желая сдаваться, пока есть хоть малейшая зацепка. Кругами, кругами — и все на одном месте. Кругами, кругами — как заводной заяц, бьющий в барабан. — Бекки? Входит мама, и я в панике комкаю листок и зажимаю в кулаке. — А, кофе! — бодро восклицаю я. — Как мило. — Без кофеина, — говорит мама, вручая мне кружку с надписью «Не психуй, устраивая свадьбу, — пусть психует мама». — Я подумала, что ты сейчас, возможно, пьешь именно из такой. — Нет, — с удивлением говорю я. — Но это не имеет значения. — Как ты? — Мама присаживается рядом со мной, и я переправляю бумажный шарик из одной ладони в другую. — Устала немного? И наверное, не очень хорошо себя чувствуешь. — Не то чтобы совсем плохо… — Я вздыхаю несколько тяжелее, чем следовало бы. — Хотя еда в самолете была та еще. — Тебе надо поддерживать свои силы! — Мама сжимает мою руку. — А теперь… У меня кое-что есть для тебя, дорогая! — Она вручает мне листок. — Что скажешь? Я разворачиваю лист и… столбенею. План дома. Дома с четырьмя спальнями. Дома в Оксшотте! — Замечательно, правда? — Мама вся светится. — Ты только посмотри! — Вы что, переехать хотите? — Это не для нас, глупышка! Будете жить прямо рядом с нами, за углом! Видишь, здесь навес — для барбекю, в доме две ванные комнаты… — Мама, мы живем в Нью-Йорке. — Это вы сейчас там живете. Но это ненадолго. Вы же не собираетесь остаться там навеки, правда? В голосе мамы внезапно слышится беспокойство, и, хотя она и продолжает улыбаться, я по глазам вижу — она вся напряглась. Я открываю рот, чтобы ответить, и вдруг, к своему собственному изумлению, спохватываюсь, что мы с Люком так далеко и не загадывали. То есть я всегда полагала, что однажды мы возвратимся в Англию. Но когда? — Бекки, вы не планируете поселиться там навсегда? — У мамы вырывается короткий нервный смешок. — Не знаю, — смущенно говорю я. — Сама не знаю, что мы будем делать. — Нельзя же целой семье жить в этой тесной квартирке! Вы захотите вернуться домой! В прекрасный дом с садом! Особенно теперь! — Теперь — это почему? — Так… — Мама делает неопределенный жест рукой. — Ты о чем? Мама вздыхает. — Бекки… Я понимаю, что ты немного… стесняешься говорить об этом людям. Но ничего страшного, дорогая! В наши дни это вполне допустимо. Этим уже нельзя заклеймить! — Заклеймить? Ты что… — Единственное, что нам надо знать… — мама выдерживает деликатную паузу, — это на сколько перешивать платье? К тому дню? Перешивать платье? Какого… Погодите-ка… — Мам! Ты что, решила, будто я… того… — Теперь уже я делаю неопределенный взмах рукой, — А разве нет? — Мама разочарована. — Нет! Конечно, нет! С чего ты взяла? — Ты говорила, что хочешь обсудить с нами что-то важное! — Мама утешается глотком кофе, — Речь шла не о Люке, не о твоей работе и не об управляющем банка. Сьюзи ждет ребенка, а вы, девочки, всегда все делали вместе, ну, мы и предположили… — Так вот, я не беременна. И не подсела на наркотики, предупреждая твой следующий вопрос. — Так что ты хотела нам сказать? — Мама отставляет чашку и с тревогой смотрит на меня. — Что было таким важным, что ты примчалась домой? В спальне повисает тишина. Мои пальцы покрепче стискивают кружку. Вот оно. Ключевой момент настал. Нужно сознаться во всем. Рассказать маме о «Плазе». Если я собираюсь это сделать, сейчас самое время. Пока они не угрохали еще больше денег. — Это… — Я замолкаю, отхлебываю кофе. — Просто… Горло сдавливает, меня слегка мутит. Как я скажу маме, что выхожу замуж где-то еще? Как можно такое сделать? Закрываю глаза, вызываю в памяти сверкание огней, роскошь, позолоту и бархат отеля «Плаза». А вот и я, кружусь по бальному залу под взглядами восхищенной толпы. Но почему-то… это больше не перетягивает чашу весов. И уже не так манит. |