Онлайн книга «Наследница порочного графа»
– Думаю, Безруков сам вырыл себе могилу. Точнее, его заставили это сделать. – Значит, он был не один? – С ним был кто-то еще, но дождь не оставил следов. Недалеко от ямы нашли лопату и веревку. Возможно, и то и другое – пансионатское. – Выходит, он сам их принес? – Это было бы глупо. По другой версии, тот, кто был рядом с ним, тоже пришел из пансионата. – Здесь живут одни старики. – А я и не говорю, что преступник – пансионер или кто-нибудь из обслуги. Он мог появиться извне. – Что скорее всего. Галуздин издевательски улыбнулся: – Тогда вот вам небольшая ремарка: в этом, последнем случае вы как тайный агент мне не нужны. – Я нужна в любом случае, – невозмутимо парировала Дайнека. – И вот что… Лопату, веревку и одежду скорее отправьте на экспертизу. – Слушаюсь… – с преувеличенной готовностью ответил следователь. – Спасибо, что подсказали. Без вас ни за что бы не догадался. – А мы, кстати, пришли. Поднявшись по шероховатому пандусу, они прошли по лестнице на второй этаж и сразу оказались в гостиной. – Видите тот плафон? – спросила Дайнека. Следователь уточнил: – Который из трех? – Я не про лампы. Взгляните на потолок. – Зачем? – Галуздин поднял глаза. – На нем нарисован герб графа Измайлова. – Тьфу ты… – следователь оглядел гостиную. – Где Артюхова? Дайнека деликатно кивнула: – Красивая дама, которая сидит одна за столом. – Старуха с хвостом? – Ее зовут Ирина Маркеловна. Следователь направился к Артюховой. Та повернула голову, мотнув пепельным, не по-старушечьи объемным хвостом, в который были собраны волосы. Она выглядела ухоженной и опрятной: прямая спина, изящная шея, в ушах – тяжелые антикварные серьги. Загорелое, без морщин, лицо с круглым лбом. На ее хрупкие плечи была накинута ажурная трикотажная кофточка цвета перванш [1] . – Здравствуйте. Вы ко мне? – К вам, – Галуздин огляделся в поисках свободного стула и, когда нашел, подтащил его ближе. Взглянув на стол, где были разложены карты, поинтересовался: – Это пасьянс? Артюхова повременила с ответом, только спросила: – Чем обязана? – Я следователь, – отрекомендовался Галуздин и сел напротив нее. В гостиной стало тихо. Все, кто сидел у телевизора, играл в карты или читал, повернули к ним головы. – Можете заниматься своими делами! – объявил следователь и положил свой блокнот поверх пасьянса артистки. – Будете допрашивать? – Артюхова переложила блокнот. – Зачем же портить пасьянс… Галуздин не возразил, просто сдвинулся в сторону: – Где вы были вчера после ужина? Артюхова взяла карту и стала прикидывать, куда ее положить: – Здесь. – Так и запишем: в гостиной. – И не просто в гостиной, – артистка заменила несколько карт. – Я сидела здесь, а Тихон Иванович – на вашем месте. Вы сели на тот же стул. – Во сколько Безруков подсел к вам? – уточнил следователь. Она пожала плечами: – Не помню. – Постарайтесь припомнить. – Как только вернулся с ужина. – Значит, после семи? – Где-то так… – Определив, наконец, карту на нужное место, Артюхова подняла глаза на Галуздина: – Скажите, нас обманывают или Безруков на самом деле остался жив? – Жив, но пока не пришел в себя. – Знаете, – сказала артистка, – здесь практикуют ложь во всеобщее благо. Когда кто-то из стариков умирает, нам говорят, что его увезли в больницу. – Зачем? – не понял следователь. – Чтобы никого не расстраивать. В пансионате все только и думают, что о смерти, – Артюхова взяла еще одну карту и тяжело вздохнула: – О чем еще думать старому человеку? Дайнека между тем преодолела несколько метров и опустилась на диван с высокой спинкой, из-за которой ее не было видно. Отсюда она слышала каждое их слово. – Мы все делаем вид, что заняты, – продолжила Артюхова. – При этом говорим всего на три темы: о смерти, о еде и о лекарствах. Возвышенное всегда рядом с обыденным. Такова жизнь. – О чем вы говорили с Безруковым? – Вчера? – Вчера после ужина. – О том же, о чем на ужине. – Ну хорошо, – следователь не стал ее подгонять. – О чем вы говорили на ужине? – О смерти, еде и лекарствах. Галуздин откинулся на спинку стула. В ходе разговора его не оставляло странное чувство: какой бы темы они ни коснулись, она тут же была исчерпана. Вот и теперь все пошло не в то русло. Он уточнил: – У меня есть информация, что Безруков за вами ухаживал. – Скажем так: Тихон Иванович искал взаимности. – А это как вам угодно. – Следователь что-то отметил в блокноте. – Ну так что? Между вами были какие-то отношения? Артюхова снисходительно улыбнулась: – Дорогой мой товарищ… – Следователь, – подсказал ей Галуздин. Она умиротворенно кивнула и повторила: – Дорогой товарищ следователь… Старость – большое свинство. Поэтому я не позволяю себе забываться. У нас с Безруковым нет и не может быть никаких отношений, кроме соседских. – Понял. Тогда расскажите, как он выглядел. Не был ли огорчен или испуган? – Ничего такого я не заметила. – Артюхова убрала несколько карт, а потом смешала оставшиеся: – Так и думала. – Что? – уточнил следователь. – Его хотели убить. – Безрукова? – Да. Его хотели убить. Машина тут ни при чем. – Не понимаю… – Машина, на которой ехал наш бедный Квят, помешала убийце. – Машина сбила Безрукова, – неприязненно уточнил Галуздин. Артюхова кивнула: – Согласна с вами, альтернатива не слишком завидная, но все лучше, чем смерть. – Знаете что… – Помолчав, следователь все же продолжил: – Мне кажется, вам известно больше, чем вы рассказали. С чего вы взяли, что Безрукова намеревались убить? Артюхова показала на карты: – Разложила пасьянс. – И что? |