Онлайн книга «Наследница порочного графа»
– Да как же он мог?! – Смог. Мужа осудили на восемь лет, но уже через полгода убили в тюрьме. – А как же вы? Как ребенок? – На пятом месяце у меня случился выкидыш. Больше я не беременела. – А Сергей? – Я вычеркнула его из своей жизни. Он дважды предал меня. Да что там предал… Убил! Я осталась бездетной, но еще трижды выходила замуж. Второй муж был режиссером, старше меня на тридцать четыре года. Он умер. Третий – артист, пал жертвой зеленого змия… – Тоже умер? – И давно, – заметила Артюхова. – Четвертого не стало десять лет назад. Он был физиком-ядерщиком и скончался от сердечного приступа. Видите, все, что про меня говорят, – сущая правда. Дайнека покачала головой: – Даже не знаю, что на это ответить. – И не надо, молчите, – Артюхова встала со стула. – Спасибо за чай. Нам с вами пора на ужин. Пойдете? – Вот только погуляю с Тишоткой и запру его в комнате. – Сегодня будут котлеты. Я с радостью презентую свою вашей собаке. – Артюхова направилась к двери и, дойдя до нее, обернулась. – Сама не знаю, зачем все это вам рассказала. – Если думаете, что я кому-нибудь… – заговорила Дайнека. Но Артюхова ее прервала: – Нет, не думаю. Вы порядочный человек. Глава 13
И чей-нибудь уж близок час Когда Дайнека зашла в столовую, многие пансионеры уже поужинали. Оглядев зал, она направилась к столу, за которым сидели Ветряков и тощий мужчина лет сорока пяти. Два места напротив них были свободны. – Не возражаете? – спросила она, выдвинув стул. – Милости просим, Людмила Вячеславовна! – сказал Ветряков. Дайнека села и улыбнулась: – Я тоже знаю вас, Василий Михайлович. – Откуда? – удивился старик. – Сидела в зале, когда вы играли Островского. – Вот оно что! Видели репетицию? Тряхнули мы стариной с Лукерьей Семеновной. – Играли прекрасно, – Дайнека перевела глаза на второго мужчину. – А с вами мы не знакомы… – Мой племянник, приехал из Хабаровска, гостит у меня, – сказал Василий Михайлович. Худой мужчина представился: – Паша. – Давно здесь гостите? – Нет. – Когда планируете уехать? – Пока не знаю, – он говорил, едва раскрывая рот, но даже так были видны его редкие гнилые зубы. Дайнека переключилась на дядю: – Хорошо, когда приезжают родственники… Ветряков оживился. – Мы с Павлом давненько не виделись. Лет десять, не меньше. Он сын моего брата, которого давно нет в живых. Из родни один племянник остался. Дайнеке принесли тарелку с едой. Она взяла вилку, но, прежде чем начать, спросила: – А вы сами в каком театре служили? – В Хабаровском драматическом. Жена покойница тоже. Мы были увлечены работой. Тогда казалось, самое главное – играть и получать новые роли. Жизнь свою на потом оставляли. И где она? – Василий Михайлович отложил вилку и посмотрел на свою ладонь: – Прошла, как сквозь пальцы песок. – Затем, откинув голову, продекламировал: Я говорю: промчатся годы, И сколько здесь ни видно нас, Мы все сойдем под вечны своды — И чей-нибудь уж близок час. Дайнека наугад брякнула: – Пушкин? Он подтвердил: – Александр Сергеевич. – А вы кем работаете? – спросила она у племянника. – Я по коммерческой части, – вяло ответил тот. – Что-нибудь продаете? – Бывает, и продаю. – Мы были увлечены творчеством, – не к месту встрял Ветряков. – Вы уже говорили, – Дайнека завернула котлету в салфетку и спросила у Павла: – В Москву по делам или только проведать дядю? – И то и другое. – Мы жили для искусства, – Василий Михайлович жаждал внимания. – В нашем театре царила непередаваемая атмосфера… – он вдруг замолчал. – Творчества? – подсказала Дайнека. – Нет, не это, – старик вытер пальцами слезящийся глаз. – Непередаваемая атмосфера… – Взаимопонимания? – она силилась преодолеть его ступор. – Самопожертвования! – вспомнил наконец Ветряков. – Все на алтарь искусства! Все! – Потише, дядя Вася… – сказал племянник и, взглянув на Дайнеку, добавил: – Сердце у него не фурычит. – Первым делом театр, потом все остальное! – не унимался Василий Михайлович. – Расскажу вам одну историю. – Он откинулся на спинку и уставился в потолок. Спустя минуту продолжил: – Работала в нашем театре одна супружеская пара. Он – сценограф [17] , она – завпостановочной частью [18] . Оба люди в годах и, конечно же, увлечены своим делом. И вот сценограф умирает в своей мастерской, не закончив эскизы к спектаклю, который выпускали в новом сезоне. Администрация театра в ужасе, никто не представляет, как сообщить жене. И что она сделала, когда узнала о смерти мужа? – Ветряков с вызовом посмотрел на Дайнеку. Та предположила: – Заплакала? – Нет! Она сказала: как он мог умереть, не закончив эскизы! – Дура, – зло прокомментировал племянник. – Горела на работе. Театром жила, – возразил Василий Михайлович. – Как ваше здоровье? – поинтересовалась Дайнека. – Сердце… – Ветряков постучал пальцем по груди. Не зная, о чем еще можно спросить, она задала новый вопрос: – Вам нравится здесь? Старик посмотрел в потолок и снова прочел: И хоть бесчувственному телу Равно повсюду истлевать, Но ближе к милому пределу Мне все б хотелось почивать. – В Хабаровск хотите? – догадалась Дайнека. – Упаси боже! – Ветряков будто пришел в себя. – Лучше уж здесь. По крайней мере, вечером всегда поставят укол. Одно плохо: медсестры невнимательные. Я той самой ночью чуть богу душу не отдал. – Той самой ночью – это когда? – заинтересовалась Дайнека. – Когда наша стерва концы отдала. – Кто? – Когда умерла Васильева. – Вам стало плохо? |