Онлайн книга «Наследница порочного графа»
– Но ты же сказал, что Вешкин… – Я не договорил, – отец недовольно поморщился. – Что за манера – перебивать, не дослушав! Дальше в дело вступил Вешкин, естественно, по моей просьбе. Он узнал, что Балашов – только посредник. На самом деле икону ему дал некто Пименов, человек, который не имеет никакого отношения ни к антиквариату, ни к собирательству. Отдав икону Балашову, он попросил выставить ее на продажу. – Этот Пименов – случайный человек? – спросила Дайнека. – Случайнее не бывает. Но у этого случайного человека есть шурин… Я правильно сказал? Брат жены – это шурин? – Какая разница, пусть будет так, – быстро согласилась Дайнека. – Кто он такой? – Фамилия Канторович тебе ни о чем не говорит? – Наш завхоз! – То же самое мне сообщил Вешкин: Ефим Ефимович Канторович – завхоз Дома ветеранов сцены. – Я не знаю, как все это связать… – растерянно проговорила она. – Что именно? – поинтересовался отец. Спохватившись, Дайнека перевела разговор: – Поздно. Нам пора ехать. – Нет уж постой! Ты должна мне кое-что объяснить. – Ну что еще, папа? – капризным голосом спросила Дайнека. – Мне известно, что творится в вашем пансионате. Вешкин все рассказал. Она обессиленно уронила руки: – Боже мой! Уж лучше бы я тебя не просила. – Да нет уж! – отец начал сердиться. – Очень хорошо, что попросила. Иначе бы водила меня за нос, пока с тобой что-нибудь не случилось! Два убийства и одно покушение! Чем ты думала, когда устраивалась туда на работу?! – он встал с кресла и начал беспокойно шагать по комнате. – Теперь расскажи, зачем тебе нужно знать, кто продавал икону? Дайнека быстро сообразила, что на этот раз ей не отвертеться и придется раскрыть карты: – Дело в том, что следователь, который ведет дело, попросил меня присмотреться и немного помочь… – Что значит присмотреться? – спросил Вячеслав Алексеевич. – Этот человек отдает себе отчет, во что он тебя втянул? – Ни во что он меня не втянул, – жалким голоском возразила Дайнека. – Я сама напросилась. – Так я и знал, – отец обессиленно рухнул в кресло. – Когда же это закончится? Почему ты все время попадаешь в истории? Она пожала плечами: – Не знаю… – Ты должна уволиться и срочно оттуда уехать. Нужны деньги – я тебе дам. – Не могу. – Почему? – Потому что тогда подведу многих людей. – Уже обзавелась знакомыми? – И даже друзьями, – сказав так, она соврала. – Ты не послушаешься меня? – тихо спросил отец. – Сейчас – нет. – Потом может быть поздно. Она встала с дивана, подошла к отцу и обняла его: – Я так люблю тебя, папа… – Что ж… Надеюсь, друзья у тебя хорошие. Они спустились по лестнице в зал, где уже горел верхний свет и был накрыт стол. Его сплошь занимала еда лучшего качества, в том числе соленья и пироги Серафимы Петровны. Она сама, Настя и Водорезов вели оживленную беседу. С первого взгляда становилось ясно, что все друг другу понравились и у них нашлось много общих тем. – А вот и вы! – воскликнула Серафима Петровна и унеслась в кухню за чайником. – Сейчас принесу горяченького… – Мы уезжаем, – сказала Дайнека. – Завтра всем на работу. – Да ну тебя, Людмила! – Настя с интересом взглянула на Водорезова, потом на Дайнеку: – Неужели не посидите? – Нет, мы поедем. Сказать, что Настя была раздосадована, значит, ничего не сказать. Она буквально прожгла Дайнеку взглядом. В кои-то веки в доме появился интересный мужик, а она его забирает! Дайнеке стало обидно. Ее отец не заслужил такой женщины. Но это был его выбор, а значит, его ошибка. В пансионат они с Водорезовым возвратились после двенадцати. Он вышел из машины у общего корпуса, сказав при этом сухо и отчужденно: – Благодарю вас, Людмила. Глава 18
Пропавшая Деметра Явившись утром в библиотеку, Дайнека вдруг поняла, что в ее отсутствие там кто-то был. Тишотка подтвердил подозрения и прямо с порога заинтересованно устремился в глубь помещения. Обежав все вокруг, вернулся обескураженным. Она сама тоже все обошла, открыла ящик стола, сдвинула стул. Оглядев стол, заметила, что архивная коробка сместилась к краю столешницы. Между тем Дайнека хорошо помнила, что оставила ее в центре стола. Папки с разобранными документами теперь лежали в ином порядке. Ошибки быть не могло: здесь кто-то побывал. От этого заключения ей стало не по себе. Тревожные мысли развеялись, когда в библиотеке появилась Темьянова. На этот раз ее привез Федор. – Здравствуйте, Людмила Вячеславовна. Вот, приехала помочь вам с архивом. – Спасибо, – поблагодарила Дайнека. – Сейчас покажу, что нужно делать. – Она обратилась к Федору: – Хотите взять для себя книгу? Не заходя дальше порога, он кротко ответил: – Мне нужно работать. Я ухожу. – Если нужно – идите, – согласилась она. И Федор ушел. – Не огорчайтесь, – успокоила Дайнеку Темьянова. – Федя очень стеснительный. Он, даже если очень захочет, ничего не попросит. Детдомовское воспитание. Как говорится: не верь, не бойся, не проси. – Я помню, у Шаламова в «Одиночном замере» [20] … Но это арестантская заповедь. А Федор – свободный человек, к тому же добрый и очень отзывчивый. – Вы в детском доме бывали? – спросила Темьянова. – Нет. Никогда. – То-то и оно… – вздохнула старуха. – Побывали бы там, многое бы поняли. – Он вам рассказывал? – Я и без его рассказов все знаю. Слава богу, длинную жизнь прожила. Так что нужно делать? Дайнека объяснила, как сортировать документы, и даже показала на деле, закончив разбор коробки. И на этот раз не обошлось без интересных находок. На самом дне лежала старинная фотография темноволосого мужчины. У него была аккуратно постриженная борода, мощный нос, впалые глазницы с темными кругами подглазий и густые дугообразные брови. – Какой неприятный тип, – непроизвольно проронила Дайнека. – У меня странное ощущение: кажется, что я его знала или, по крайней мере, однажды видела. – Дежавю, – сказала Темьянова. – Второго стола у вас нет, так что я буду разбирать документы на стеллаже. |