Онлайн книга «Бел-горюч камень»
|
Цыганенок захохотал, убрал дудочку в карман и обернулся. Изочка близко увидела его черные блестящие глаза и белые, ровные, как очищенные арахисовые орешки, зубы. Мальчик и девочка смотрели друг на друга несколько долгих, очень долгих секунд. В это короткое время – временем-то не назовешь – поместился отрезок жизни длиною в годы, а может быть, вся жизнь, включая прошлую и предстоящую. Изочке вдруг показалось, что она очутилась далеко отсюда, мерзнет одна на ветру и бесконечно ищет или ждет кого-то, – такая безысходная печаль открылась ей в глазах мальчика. Ему тоже на миг почудилось въяве, будто взвихрились и полетели ввысь сотни оторванных от земли дорог и, обещая, маня, крутясь спиралями, исчезли в непроницаемых зрачках на дне синих глаз девочки. – Кон ту? Ромны? [51] – Не понимаю, – прошептала она. – Ты – не цыганка, – убедился он. – Поздороваешься с медведем? Его зовут Баро, он ручной, не бойся. Баро тебя не тронет. На дар! [52] Мальчик протянул Изочке жутко грязную руку, и она вложила в его ладонь свои робкие пальцы. Он засмеялся: – Совсем не боишься? – Нисколько… – Храбрая, – сказал мальчик нежно, нагнулся – он был выше на голову – и снова заглянул в ее синие глаза, ярче и загадочнее неба перед грозой. Мальчику хотелось разгадать тайну дорог, обреченных лететь в непроницаемую глубину. Мальчик и девочка тронулись с места, но тут очнулась Мария, очарованная красотой необычного цыганенка, на которого люди пялились не меньше, чем на медведя. Завороженная острым перекрестьем взглядов паренька с дочерью, полоснувшим по сердцу до оторопи знакомо, Мария не вспомнила, не стала напрягать память, что это было, – потом, потом… Испугалась, рванула Изочку за руку и, толкаясь изо всех сил, поволокла по трудно расступающемуся людскому коридору. Кое-как выбившись к дороге, они побежали вдоль забора. Изочка едва поспевала за матерью. Мальчик пропал в толпе. Сели передохнуть на бревне в конце ограждения. – Ты с ума сошла, – задыхаясь, сказала Мария. – Что за дикий, неуправляемый ребенок! Решила уйти с цыганами, жить с ними в таборе? Вести разгульную жизнь, голодать, воровать?! – Мне понравился Баро… – Какой еще Баро? – Медведь… Мария вздохнула, раскрыла сумку. – Просто удивительно, все цело, даже сметана не пролилась… – Поправила бумагу с резинкой на крынке и спохватилась: – А где твой портфель? Изочка совсем забыла о портфеле. Вроде недавно держала в руках… Куда же он делся? Оглядела себя смятенно, будто портфель мог спрятаться в складках подола ее сатинового сарафана. – Где, я тебя спрашиваю, портфель? – набросилась на дочь Мария. – Заморочила голову с этими цыганами! Почему ты вечно куда-то лезешь? Надо было крепко держать портфель, чтобы не украли, глаз с него не спускать! А ты куда смотрела?! – На медведя, – заплакала Изочка, думая о потере портфеля меньше, чем о мальчике. Перед глазами стояло его бронзовое лицо с арахисовой улыбкой, обрамленное кольцами огненных волос… – Пойдешь теперь в школу с авоськой! «Лучше бы они меня своровали», – плетясь за матерью, размышляла Изочка. Сама бы она не стала воровать. Она бы сняла шипастый обруч с Баро и ходила бы с мальчиком и медведем по дорогам земли. Изочка с замиранием сердца представила: мальчик играет на дудочке удивительную волнистую песню, а она танцует с Баро, перебирая по кругу загорелыми ногами, вся в цветастых юбках, круглых серьгах, дрожащих монистах… Кричит с запрокинутой головой пронзительным голосом: «Адщя! Адщя, адщя!..», публика хлопает в ладоши, свистит… В одной лапе медведя целая буханка хлеба, в другой – кепка, полная меди, площадка сплошь усеяна веснушками желтых монет… Среди зрителей стоит слепой, слушает птичью песню. Тут же солдат с непроданной шинелью, маленькая старушка с колким вязаньем, одноглазый сторож и цыганки с завернутыми в шали детьми… Не горюйте, люди, подставляйте ладони, вот вам полные горсти копеек и бумажных рублей – возьмите себе колбасы и шоколадных конфет! Денег так много, что сторожу со слепым хватит купить в аптеке стеклянные глаза для красоты, всем на все хватит, будто уже прошли семь лет и наступило коммунистическое завтра… Ах, как хорошо! Втроем они – Изочка, мальчик, Баро – заработали бы много-много денег. Изочка нашла бы в магазинах других городов лучший портфель или ранец. Разыскала бы тетеньку Зину с большим животом, чтобы выкупить у нее янтарь за дорогую цену, намного дороже, чем она его оценила. Пусть скорее уедет с семьей от страшного Тугарина по прозвищу Змей… Из рук любящей дочери навсегда бы вернулся к матери подарок хорошего человека, бел-горюч камень со спящей внутри нежностью. Глава 9
Вруша – шпионская находка Дома Мария помыла пыльные ноги и примерила новую обувь. Ботинки с высокой шнуровкой были больше на два размера, чтобы надевать зимой с толстыми носками и портянками. – Ну как? – Красиво, – похвалила Изочка и подумала: неужто будет не лень шнуровать-расшнуровывать? – Сто лет не носила приличной обуви… Отнеси, пожалуйста, сметану тете Матрене. По всему коридору шел дух свежеиспеченных овсяных калачей. Соседка как раз собралась пить чай с калачами и обрадовалась: – Купили сметанку? Вот спасибо! Садись, поешь горячего. Положила на стол перед Изочкой румяный калач, сама присела рядом. – Ну, как базар, что хорошего видали? – Цыганов. – Разве это хорошее? – засмеялась соседка. – Они тебя украсть могли. – Не, у них своих девочек много. Они вместо меня портфель украли. – Осподи, помилуй! – тетя Матрена смешно схватила себя пальцами за щеки. – И потом, Мария же за мной следила. Соседка прижала руку к пухлой груди: – Ой, лихоманка их забери! – Еще там сидел ручной медведь, я его гладила, а он ни разу не укусил. Его зовут Баро. – Ой, что деется-то, миленька моя… – Мальчик играл на дудочке, а медведь плясал. – Так-таки плясал? – Да, очень красиво. Все люди пели и танцевали. И я, и мальчик… и Мария… Медведь собрал полную кепку копеек. Солдату без ноги тоже дали много денег на колбасу, а одноглазому сторожу и слепому – на вставные глаза в аптеке. На выбор – хоть черные, хоть голубые, чтобы их лица стали красивше… Старушке с носками, цыганкам для их детей – всем-всем дали, и все плясали от радости! |