Онлайн книга «Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник)»
|
– А что это была за рукопись? – Честно сказать, я не в курсе подробностей, – призналась Анжела, – но я знаю, что заведующая кафедрой уже начала переговоры с издательствами, и, в общем-то, есть желающие приобрести на нее права. Моя коллега, лаборант, с которой мы работаем посменно, жаловалась одно время, что представители издательств буквально атакуют ее просьбами выслать хотя бы часть рукописи по факсу. – Так вы имеете доступ к рукописи, – сказала я как можно беспечнее, – вас-то не подозревают? На всякий случай я хихикнула и подмигнула Анжеле. – Если придут допрашивать, у меня, к сожалению, имеется алиби, – вздохнула Анжела, – но не будем о грустном. За работу! Так, дифтонги. Вы уже проходили их с Анной Семеновной? – Нет, – вяло ответила я. Я напряженно думала, как повернуть беседу вспять, но в голову ничего не лезло. Пришлось сосредоточиться на проклятущих дифтонгах. – Не огорчайтесь, – воодушевилась Анжела, – я сейчас объясню вам все тонкости. Следующие два часа оказались для меня настоящим мучением. Анжела вцепилась в меня мертвой хваткой, видимо, решив напичкать меня правилами произношения с головы до пят. А я могла думать только об одном – как спросить, что же у нее за грустное алиби такое? – Ну что ж, – разочарованно сказала Анжела к концу второго часа, – я вижу, вы действительно думаете не о карьере переводчика, а о чем-то постороннем. Но вы пытайтесь. Не сдавайтесь. Глубокое знание английского языка откроет перед вами гораздо более пространные перспективы, чем умение рисовать. – Согласна, – кивнула я и фальшиво улыбнулась. Анжела проводила меня до двери. Я села на корточки, чтобы завязать кроссовки, и неожиданно брякнула: – А по-вашему мнению, кто мог украсть эту рукопись? Анжела повернула голову в сторону. В дверях кухни стоял ее отец. Услышав мой вопрос, он прошел два шага вперед, схватился за тумбочку и свалил телефон. – Уходите, – прошипела Анжела под грохот падающего телефонного аппарата. Ледяное прикосновение ее руки вдруг обожгло мою шею. Она буквально вытолкала меня взашей и швырнула мне вслед рюкзак. Я стояла на площадке, снедаемая чувством вины. Вот дурища! Совсем забыла про несчастного психованного папу, который может упасть в обморок от страшной новости, и разозлила Анжелу. А та только начала мне доверять. И перестала быть похожей на госпожу Эбоси. Когда мы беседовали, я видела не жестокую и решительную Анжелу, а страдающую из-за отца дочь. Простит ли она меня и откроет ли душу в следующий раз? – Папа! Я же сказала, все в порядке! Перестань волноваться, пожалуйста. Ответа ее отца я не расслышала. Зато снова услышала за дверью голос Анжелы. Четкий, спокойный, хорошо поставленный голос будущей учительницы: – Ученица она посредственная. Меня беспокоит другое, папа. Мне кажется, она явилась к нам не из-за занятий. Отец опять что-то ответил, а потом и голос Анжелы стал глуше, видимо, она ушла в глубь квартиры. Зато я не могла сдвинуться с места. Так Анжела догадалась, что я засланный казачок?! Значит, я совершенно не умею притворяться… А как я расхвасталась перед Анной Семеновной, тьфу! Шерлок Холмс в кедах! А сама провалила первое же задание… Теперь Анжела точно не скажет мне правду. Ведь она подозревает, что я вру… М-да, вот уж точно – «Bad Romance». – Анжелочка! – снова послышался голос Генриха. Я приникла к двери. Может, хоть удастся что-нибудь подслушать? – А ты уверена, что Иру надо отослать обратно в деревню? – Конечно, папа! Она и на новом рабочем месте продолжает рассказывать небылицы и всех пугать! – Неудобно как-то, все-таки родственники… – Папа, прекрати! Нужно ее отослать. Я покачала головой. Узнать ничего не удалось. Все-таки как хорошо, что я не родственница Анжелы Михайловской. На автобусной остановке меня ждал очередной неприятный сюрприз. Застыв, как Безликий Бог Каонаси [8] , под стеклянной крышей стоял Прозрачный в черном балахоне. Я напряглась, но деваться было некуда. Сейчас подойдет автобус, который довезет меня до самого дома на Мосфильмовской. Топать до метро «Университет» и искать там другие маршрутки и автобусы из-за какого-то Прозрачного я не собираюсь. Можно притвориться, что я его не знаю. Я так и сделала. Подошла с отсутствующим видом к остановке и уставилась на расписание. Хотя расписание я и так знала. Кто-то подошел и встал за моей спиной. Я не стала оборачиваться. Мало ли кому придет в голову посмотреть в расписание? – Найди того, – послышался за спиной глухой голос Прозрачного, – кто умеет рисовать. – Что ты несешь? – разозлилась я, разворачиваясь к нему. – Я не несу. Я вижу тебя… Он протянул худую руку и прикоснулся к моему лбу. – В своих снах. Так, все! На сегодня с меня хватит психов. Я рванулась к подошедшему автобусу. Он был переполнен, но я все-таки влезла на ступеньку, уцепившись за плащ какого-то толстяка, кудрявого, как оперный певец. – Девушка, пустите, – взмолился он, – новый плащик-то! Порвете! Он был весь красный от натуги, как будто и впрямь только что спел очередную арию. – Ничего, – бодро ответила я и обхватила толстяка руками, – не беспокойтесь. Я влезу. А вас за талию возьму. Она-то у вас не новая? На самом деле мне было не смешно, а страшно. Вдруг Прозрачный последует моему примеру? Мне совсем не улыбалось ощутить на своей талии его худые цепкие руки. Но двери захлопнулись, автобус тронулся, а Прозрачный остался на остановке. Он по-прежнему рассматривал расписание так внимательно, словно там показывают клип Леди Гага. Дома меня ждал очередной кулинарный шедевр мамули – горелая зеленая фасоль и котлетки с луком. В целях экономии времени мама не трет его на терке, а лишь крупно и не слишком аккуратно режет. Я, не жуя, проглотила все это безобразие и поспешила подключиться к Интернету. Мне не терпелось забыть о бестолковом дне, сумасшедших людях и проваленном допросе первого подозреваемого. В аське, к своей радости, я обнаружила Веронику. – Салют, подружка, – написала я ей, – переходи на скайп! – Хай, хани! Прости, не могу. Место неподходящее. Я озадаченно посмотрела на экран. Какое еще «неподходящее место»? Насколько я знаю, веб-камера стоит у Ники прямо на столе. Она обожает снимать себя с разных точек. Неугасшая мечта стать актрисой. |