Онлайн книга «Письмо»
— Я не знаю, что сказать, Крисси. Это ужасно, я знаю, но я ничего не могу с этим поделать. Они дошли до парка, и Крисси рухнула на скамейку. — Все еще хуже, чем ты думаешь, — сказала она упавшим голосом. Руки дрожали у нее на коленях. — Можно мне сигарету? Билли посмотрел на нее вытаращенными глазами и вытащил пачку “Вудбайн”. Крисси вынула одну сигарету, но ее руки тряслись так сильно, что она едва могла удержать ее. — Можешь зажечь? — Конечно. Билли со знанием дела прикурил сигарету и, сделав пару затяжек, передал ее Крисси. Она засунула ее между губами и попыталась втянуть воздух. — Не так. Дыши легкими. Крисси сделала глубокий вдох и почувствовала, как табачный дым заполняет грудь. Она тут же закашлялась и прослезилась, выпустив дым через нос. — Спасибо, — прохрипела она сдавленным голосом, протягивая сигарету Билли. — Теперь мне намного лучше. Он рассмеялся и поцеловал ее в лоб. — Мы прорвемся, все будет хорошо. Крисси затихла и молча смотрела на детей, бегавших по парку. Понимали ли они, что случилось сегодня утром? Наверное, война казалась им самым захватывающим приключением в мире. Но скоро их эвакуируют, разлучат с их семьями на долгие месяцы, а может, и годы. От этой мысли Крисси невольно поежилась. Билли откинулся на спинку скамейки, заложив руки за голову. Он сидел с закрытыми глазами, обратив лицо к солнцу. Крисси положила голову ему на грудь и слушала, как бьется его сердце. Она чувствовала его тепло, аромат свежевыстиранной рубашки, его твердые мускулы на животе. Она не представляла, как сможет пережить разлуку с ним. — Билли? — прошептала она. — Что? — отозвался он, не открывая глаз. — Я беременна. На секунду он застыл, и Крисси почувствовала, как бешено застучало его сердце. Он приподнял ее за плечи и посмотрел в глаза. — Что? Как? Не может быть, это невозможно. Крисси смотрела, как медленно белеет лицо Билли. — Ну, по всей видимости, возможно, — ответила она с некоторым возмущением. — Раз я беременна. — Но единственный раз, когда мы занимались любовью, — это тогда, под дубом, во время грозы. Он встал и упер руки в бока. — Как ты могла это допустить? Крисси отпрянула, словно ее ударили. — Я? Знаешь, чтобы сделать ребенка, нужны двое. — Ребенка? — эхом отозвался Билли. — Поверить не могу. Как давно ты знаешь? — Я на третьем месяце. — И ни слова не сказала до сегодняшнего дня. Ты уверена? — Я дочь врача и акушерки. Конечно, я уверена. — Безумие какое-то, — в отчаянии пробормотал Билли. — Как ты могла быть такой, такой… — Какой — такой, Билли? Он рухнул обратно на скамейку и обхватил голову руками. — Ты говорила родителям? Крисси фыркнула. — Сам как думаешь? — Дай мне минутку, ладно? Я просто не могу… Слушай, мне нужно побыть одному — переварить все это. Прости. Я не готов к таким новостям. Он встал со скамейки и пошел прочь, не оглядываясь. Крисси смотрела, как он перешел на бег и исчез за углом. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой и покинутой. Ее захлестнула волна страха, который тут же превратился в злость. Как он мог так поступить с ней? Она огляделась по сторонам, надеясь, что кто-то придет ей на помощь, но все были поглощены своей собственной жизнью. Она словно была невидимой. Обхватив живот, она рухнула на колени и безудержно разрыдалась, сотрясаясь всем телом. Элис Стирлинг оторвалась от шитья и взглянула на сына, вихрем ворвавшегося в комнату. Ее пальцы ныли — продевать иглу через толстую ткань было непросто, но она почти закончила светомаскировочные шторы для их небольшого дома. Билли выглядел ужасно: взъерошенные волосы стояли торчком, а лоб блестел от пота. — Билли! — воскликнула Элис. — Присядь, дорогой. Ужасные новости, правда? Она усадила сына за кухонный стол и потерла ему плечи. — Какое страшное потрясение! Я знаю, что многие ждали этого, и все же… — Откуда ты знаешь? — То есть как, откуда я знаю? Услышала по радио. Пошла к соседям, и мы вместе с Рэгом слушали. — Ах, ты про войну. Да, это ужасно. Но, как ты сама сказала, мы этого ждали. Она должна была наступить рано или поздно. Он окинул взглядом кухню. — Где отец? Элис криво усмехнулась. — Почем мне знать. Ушел еще утром. Билли крепко обнял мать. Она заслуживала гораздо большего. В духовке стояло жаркое в горшочке, и, несмотря на все свое смятение, от его аромата Билли почувствовал себя чуть лучше. Даже самый дешевый кусок мяса после того, как Элис Стирлинг заканчивала колдовать над ним, превращался в мягчайшую и вкуснейшую филейную вырезку. При мысли о сочном жарком, шкворчащем в густом соусе, у Билли потекли слюнки. Мать прекрасно готовила. О ее печеном картофеле можно было слагать легенды: нежный и воздушный внутри с хрустящей румяной корочкой снаружи — такого в мире было не найти. Она приготовила и его любимый яблочный пирог — он стоял в сторонке, дожидаясь своей очереди. — И заварной крем будет? — спросил Билли. — Когда это я подавала яблочный пирог без крема? Билли посмотрел на мать, и его глаза наполнились слезами. Что бы с ним стало, не войди она тогда, много лет назад, в этот детский дом и не схвати его на руки со стульчика? Он знал, что война разлучит их, и его сердце болело за мать и за все те горести, что ей придется пережить. Он смотрел, как она энергично трет в раковине картошку, так, что вся ее спина ходит ходуном. — Я люблю тебя, мам. Элис бросила картошку и ухватилась за край раковины, пытаясь совладать с собой. Она вытерла руки о передник и повернулась к сыну. — Я тоже люблю тебя, Билли. Никогда не забывай об этом. Она подошла к нему и поцеловала в лоб, сделав вид, что не заметила, как по его щеке скатилась слеза. — Ладно, давай готовиться к ужину. Накроешь на стол? — Конечно. На скольких? Элис вздохнула и вернулась к картофелю. — На троих. Может, отец однажды вспомнит, где он живет, и удостоит нас своим присутствием. Лучше быть к этому готовыми. Да, и поставь бокалы для вина тоже, пожалуйста. — Вина? — Да, — продолжила Элис. — И салфетки тоже. Мы сегодня получили дурные вести, так что хороший воскресный ужин не повредит и поможет немного взбодриться. В глубине шкафа есть бутылочка красного. Уже и не помню, откуда она, но думаю, будет в самый раз. |