Онлайн книга «Филин»
|
– Пытаюсь звук воспроизвести. – Какой еще звук? – Хочу научиться, Геннадий Павлович, хмыкать, как вы. – Зачем? – Черт его знает зачем. Всякая наука когда-нибудь пригождается. Позвоню твоим подчиненным, хмыкну пару раз в трубку – они мне еще два конверта принесут. – Только попробуй, – уже строго сказал Геннадий Павлович, – я тебе этого не прощу. – На этой неделе не буду, – смилостивился Сергей. – Ты только затем меня с места сорвал, чтобы денег выпросить? – Нет, не только, – уже серьезным тоном произнес Серебров. – Тогда говори. – Может, остановимся, машину бросим, походим пешочком, пообщаемся? – Нет, это опасно. – Скажешь тоже! Я такие места в Москве знаю, где нас никто не узнает. – Зачем рисковать, Сергей? В машине нас точно никто не увидит и никто не узнает. – Кто такой Скворцов? Одним словом. – Какого Скворцова ты имеешь в виду? Александра Валерьевича? – Конечно. – Бывший, бывший, бывший… – Связи у него остались? – Естественно, как у любого нормального человека, у которого в голове есть хоть несколько извилин. – Опасен? – спросил Серебров. – Не более других. На убийство не пойдет никогда, – убежденно произнес Геннадий Павлович. – У тебя, конечно, хорошие сигареты? – Так себе, – сказал Серебров, протягивая портсигар. Геннадий Павлович закурил. – Вы уверенно машину водите. – Я же не водитель. Я любитель. Если хочешь, я тебе сброшу по компьютеру все, что у меня есть на Скворцова. Что они замышляют в противовес основному конкуренту? – Геннадий Павлович скосил глаза на Сереброва. – Думаю, они собираются вырубать бывшего следователя прокуратуры Горбатенко каким-нибудь хорошим компроматом. На большее у них ума не хватает. – Каким именно компроматом, если не секрет? Серебров пожал плечами: – Есть два варианта: один очень плохой, другой еще хуже. Компромат первый: несчастная женщина с сопливыми детьми, голодными, плохо одетыми, будет рассказывать о том, как следователь Горбатенко невинно осудил ее и упрятал за решетку на долгих шесть лет, оставив детей сиротами, без материнской любви. – Где они такую женщину найдут? Такой женщины нет, – убежденно произнес Геннадий Павлович. – Вы сами, Геннадий Павлович, такой вариант прорабатывали? – И такой тоже, – сказал Геннадий Павлович, въезжая во двор. – Здесь можно постоять. Я, когда машину веду, Сергей, не могу сосредоточиться, туда смотреть надо, сюда… Страх сидит в душе: если не я кого-нибудь долбану, то меня уж наверняка. – Значит, этот вариант отпадает, – хмыкнув, стараясь подражать Геннадию Павловичу, сказал Серебров. – Второй. – Второй вариант попроще, но действовать будет посильнее. В какой-нибудь бане… – Можешь дальше не рассказывать, – хмыкнул Геннадий Павлович. – Вариант, конечно, хороший, но дело в том, что Горбатенко не так глуп, как кажется. Затащить его к бабам совсем не просто. – А прокурора, причем генерального, шестого человека в государстве, затащить в постель к проституткам было легко? – Не знаю, Сергей, я его туда не тащил. – Он сам пришел, – рассмеялся Серебров. – Невиноватая я, он сам пришел. – Это все, что ты хотел? – Пока да. Кстати, как у Кабанова рейтинг, Геннадий Павлович? Вы всегда все знаете, всегда в курсе событий. – Немного проигрывает следователю Горбатенко. Но нам все равно, хрен редьки не слаще, нам это место надо оставить свободным, оно не должно достаться ни тому, ни другому. Нам нужно сорвать довыборы. – На Кабанова что-нибудь есть? – резко спросил Серебров, не дав Геннадию Павловичу ни секунды на размышления. – В том-то и дело, Серебров, что ничего серьезного на него нет. – Умельцы перевелись? – Никто не успеет изготовить. В фальшивку народ не поверит. Сергей, это дело тяжелое, почти неподъемное. Вот поэтому я и прошу помочь тебя, прошу напрячься. – Пока ничего обещать не могу, все зависит, Геннадий Павлович… – От чего зависит, Серебров? – Сами знаете от чего. От того, как карта ляжет. – Не дури мне голову, Серебров, слышишь? Она у меня и так болит. – Не болит голова, Геннадий Павлович, лишь у дятла, крепкая она у него. – Куда тебя завезти? – На Тверскую. – В ресторан собрался, что ли? – Я там уже был. – Хорошо тебе! – Не завидуйте, Геннадий Павлович, мне тоже несладко. Вечно денег не хватает… – Еще скажи, Серебров, что женщины тебя не любят, в бане год не был. – Ну уж этого я не скажу, не дождетесь, Геннадий Павлович. И в бане я бываю, и женщины меня любят. С этим у меня полный ажур. – Куда ты сейчас? Приоткрой тайну? – Навещу одну знакомую. Она меня не ждет, но рада будет несказанно. – И как это ты, Серебров, все устраиваешь? – аккуратно ведя машину, спросил Геннадий Павлович. Сотрудник ГИБДД возник как из-под земли, стоило лишь сделать водителю не правильный обгон. – Как вы ездите! – во время обгона произнес Серебров. – Ведь это же машина, надо аккуратно, Геннадий Павлович. Я с вами больше ездить не буду. Приезжайте с водителем или пустите меня за руль. Лицо автоинспектора было мрачным, не предвещавшим ничего хорошего. Он неторопливо, покачиваясь, как моряк, только что сошедший на берег, поигрывая полосатым жезлом, двигался в сторону «Вольво». Геннадий Павлович покусывал губы: – Серебров, что делать будем? – Что хотите, то и делайте. Вы нарушили – вам и расхлебывать. – Слушай, а может, ты? – Геннадий Павлович растерялся, как теряются все люди, облеченные огромной властью и привыкшие управлять, повелевать огромным количеством людей и решать сложнейшие политические вопросы, перед простым автоинспектором, сантехником, пришедшим починить унитаз, или слесарем, которому надо врезать замок. Автомобиль, напичканный средствами связи, знакомства – все это может понадобиться и сработать, но не сразу, не мгновенно, не сию минуту. А что делать прямо сейчас? Инспектор подошел к «Вольво» и небрежно козырнул. Темное, тонированное стекло мягко въехало в дверцу. |