Книга Детонация, страница 70 – Василиса Раса

— Я те щас как въ… въ… врежу разлад! Пятнышко сколотое на боке где? Где, я тя, /…/, упырь готовый, /…/, спрашиваю?! — Колька тыкал в точно опознанный участок твёрдым, испачканным землёй пальцем. — Я те такое разоренье с вредёбой щас уложу! — Босой чётко метил непризнанным аппаратом ответчику в напряжённое лицо.

Искомое хозяйство нашлось стремительно и теперь однозначно. Колька обиженно бросил старосте четыре предательские бумажки, заявив: «Мне чужого не надо!» Презрительно засобирался домой.

От заманчивой и очень уместной сейчас мировой он со строгим негодованием отказался.

— Нет уж, Николай Охренисыч, уважь! — цапнул под локоток его староста, и Колька снисходительно и с достоинством кивнул, подтянул на место оторванный непонятно когда ворот.

Однако суверенную «ласточкинскую» территорию в виде трактора покидать категорически отказался. Как и выпускать из рук бесценный свой аппарат, в честном препирательстве отбитый.

Так и примирились коротенько, поллитрой, совсем наспех, к обоюдному удовлетворению. А потом ещё двумя. Тоже поллитрами. Каждому. Потому что одной — дела и мира не будет. И тоже наспех. Да так, что Колька неожиданно обнаружил организм свой глубоко и правдоподобно пьяным. Осоловело вознегодовал диверсии этой коварной и наверняка с дурной целью спланированной и, рассерженный, повелел трактору немедленно доставить его вместе с аппаратом домой.

* * *

Элизабет прибыла спустя три часа.

Они сели на маленьком военном аэродроме в полусотне километров от Родного.

В город въехали максимально шумно, создавая ажиотаж. И праздничное настроение вокруг источая. Понятия не имею, сколько денег во все это вбухали, но и объяснение нашлось: де принцесса приехала поддержать местных жителей и с удовольствием организует им досуг, пока городские службы расчищают улицы и восстанавливают коммуникации.

Мэр, спешно вызванный из отпуска разбирать последствия урагана, выл и рвал на себе волосы, совершенно не понимая, за что хвататься скорее: за поваленные деревья или лично выполнять высочайшие распоряжения о внезапной праздничной ярмарке на большом пустыре, у старинного тракта, что было прилично за городом.

Объявили завтрашний, субботний, день выходным и праздничным абсолютно у всех. Закрыли принудительно все сады и школы, озвучили по телевидению и радио прогноз на будущий день очень жаркий и рекомендации провести его за городом.

Эли решительно заявила, что планирует построить в городе большой обучающий центр, куда примут по возможности всех желающих, но побеседовать с детьми она желает всё-таки лично. И приглашала всех, абсолютно всех, на её детский фестиваль. Тоже и совершенно случайно за городом.

Добраться туда можно было на нескольких десятках автобусов, выделенных стенокардирующим мэром.

Как принцесса и команда смогли в такой короткий срок развернуть огромную ярмарку на старом гоночном поле, я не знала. Она привезла с собой больше сотни человек персонала. Там были и педагоги, и психологи, и клоуны, и фокусники, и даже каскадёры. Большие и маленькие мастер-классы проходили и тут и там. Сказки, представления и мини-зоопарк был там тоже. Но безусловным лидером во всём этом детском царстве был огромный воздушный шар. Он взлетал невысоко, чтобы почти не страшно, и перелетал с одного края поля на другой.

К вечеру вступили развлечения для детей постарше. И весь город уже знал, конечно, где им следует провести ближайшие выходные. К тому же всё это было совершенно бесплатным.

Я сама была бы в щенячьем восторге среди яркого водоворота шариков, каруселей, батутов и сладкой ваты, если бы не тревожное ожидание катастрофы, которое никак не отпускало. И всё больше утверждалась в мысли, что делать надо что-то ещё. Только вот что?

Смотрела на этот муляж праздника в натуральную величину и с тревогой размышляла. Какое число людей сможет вместить площадка? Как удержать людей там до событий в городе? Как избежать хаоса и паники потом? Как организовать эвакуацию отсюда? Как действовать, если ветер вопреки прогнозам окажется в эту сторону? Ах, да. Эли сказала, ветер — её забота. Они привезли какие-то большие чудовищные установки. С моей же точки зрения, это было совершенной аферой.

И сквозь весь этот стремительный водоворот ярких и чужих событий томительной, болезненной нитью непрерывно пульсировало жаром в груди одно — Грэм. Каждое мгновение я чувствовала его рядом, будто и он не отпускал, так и держал меня при себе с самого утра. Но это всё, конечно же, были только мои совершенно повреждённые им мысли.

Чего бы я ни делала — загружала ли шарики в сухой бассейн, зачитывала ли текст репортажа (куда ж без этого, тут мы всегда непременно в атаке), устанавливала ли со своими парнями указатели на этой огромной площадке, — я думала, чувствовала и дышала только о нём. Утверждаясь в понимании очевидного уже безвозвратно.

День меж тем стремился к вечеру, надежды на близкую встречу лишив уже точно. Дел не убавилось. А, напротив, с приездом первых посетителей обозначилось ещё больше.

Что до Элизабет, Её Высочество умела удивить. Она решительной рукой руководила этим сложным, ужасающим своей ненормальностью проектом, потому что нормальный должен быть для радости, а не для того, чтобы спасти этим детей, находясь в самом центре возможной трагедии.

— Ничего потрясающего, — бросила она мне, поймав мой впечатлённый размахом работы взгляд. — Есть давно разработанный на такой случай план.

— И почему тогда…

— Потому что он есть у меня, — отрезала холодно. — Не у них. Хорошо, что хоть позвонили, — и, посмотрев мне в глаза очень внимательно, кивнула каким-то своим мыслям: — Хорошо.

Кажется, этой ночью не спал вообще никто. На девять утра была назначена лотерея от принцессы с приличным денежным и, конечно, игрушковым призовым фондом. Мы ожидали наплыва первых посетителей уже к семи. И буквально за несколько часов следовало привести всё в порядок и распределить роли на будущий день.

Элизабет авторитарно влила в меня какой-то противный стимулятор, отчего у меня тряслись руки и задорно блестели глаза.

А утром, в пять часов, случилось то, что изменило все наши с ней планы.

Принцесса вдруг замерла, лицо её странно изменилось, она тихо вскрикнула, и её подхватил кто-то из охраны.

Элизабет нашла меня совершенно сумасшедшим сейчас взглядом. И произнесла только одну фразу побелевшими губами. Шёпотом.

— Взрыв будет ядерным.

— Невозможно. — Я затрясла головой. — Нет-нет-нет. Исключено!

Взгляд красивой юной женщины передо мной был почти безжизненным.

— Здесь испарится всё. До самой столицы. — Она покачиваясь дошла до походной низенькой кушетки. И без сил опустилась поверх покрывала. — Бессмысленно, — пробормотала потерянно. — И всё напрасно.

Наверное, оттого, что в это просто невозможно было поверить, пророчество казалось ненастоящим, надуманным и смешным.