Онлайн книга «Безгрешность»
|
– Коллин сказала мне, что вы тут приятно проводите время. Она кивнула. – Я вам не писал, что это красивейшее место? – Нет-нет, писали. – Жаль, меня не было, когда вы приехали. Превратить столицу Аргентины в Восточный Берлин семидесятых – для этого понадобились серьезные консультации. – Здорово, что о вас снимают фильм. – Довольно странно, но и очень здорово, вы правы. И очень скучно, кроме того. Болтаешься десять часов, дожидаясь двадцати минут действия, и даже тогда не видишь это действие напрямую. Выглядываешь из-за спин в прицепном фургоне и пытаешься что-то разглядеть на мониторе. – И все же, – сказала Пип. – И все же страшно льстит самолюбию. – Догадываюсь, с самолюбием у вас все в полном порядке. – Не жалуюсь. Подошла жена Педро с двумя эспрессо, и Андреас сказал ей по-испански, что она прекрасно выглядит. От комплимента Тереса – обычно само долготерпение, сама унылость – прямо-таки расцвела, и Пип мимолетно почувствовала, как Андреас, скорее всего, представляет себе мир: как людскую массу на стадионе, в которой у всех есть цветные дощечки, чтобы в нужный момент их синхронно выставить и образовать приветствие, лозунг. Приветствие, которым его неизменно встречают, гласит, что он неповторим и велик. Вступает на стадион, и вдруг море человеческих тел превращается в слова: МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ, ПАРЕНЬ. Пип ощутила укол неприязни. – Как вам Тони Филд? – спросила она. – Очень милая. Талантливая. – Она действительно играет вашу маму? – Да. – Ваша мама была в те годы такая же знойная, как Тони Филд? Андреас улыбнулся. – Я знал, что вы мне понравитесь. Пип старалась держать в уме слова говнюк и морочит. – Чем? – Вы задаете хорошие вопросы. Ваша злость перевешивает осторожность. Она не знала, что на это отвечать. – Я устал сегодня, – сказал он. – Вступительное собеседование проведем с вами утром. – Он допил эспрессо. – Если только у вас нет ощущения, что в гостях хорошо, а дома лучше. – Пока нет. – Отлично. Приходите завтра утром в амбар. Когда он ушел, Пип отправилась на веранду и села рядом с Коллин, глядевшей на темную реку. Ветер был теплый, и расквакалось так много лягушек, что звук образовывал сплошную стену. – Кот вернулся, стало быть, – сказала Пип. – Значит ли это, что мышиные пляски окончены? Коллин, не отвечая, зажгла вторую сигарету. – Мне только кажется, – спросила Пип, – или от тебя действительно идут в мою сторону недобрые лучи? – Прости меня, – сказала Коллин. – Видела когда-нибудь женщину в обмороке, с которой мужчина танцует бальный танец? Я – такая женщина. Он перемещает меня, двигает моими руками. Моя голова болтается, как у тряпичной куклы, но я проделываю все танцевальные па. Как будто все в лучшем виде. Надежная старая Коллин крепко держит штурвал. – Мне почудилось, ты злишься на меня за что-то. – Нет. Погружена в себя, вот и все. Это немного успокоило Пип, но не до конца. Начав сближаться с Коллин, она настроила против себя всех немрачных девушек, но Коллин оказалась слишком мрачной, чтобы с ней можно было сблизиться по-настоящему. За две недели с небольшим Пип ухитрилась воспроизвести здесь свое оклендское положение. – Я надеялась, мы подружимся, – сказала она. – Я этого не стою. – Ты тут единственная, кто мне нравится. – Взаимно, пожалуй, – сказала Коллин. – Но знаешь, что я однажды сделаю, когда этого меньше всего будут ждать? Вернусь в Штаты, устроюсь в большую юридическую фирму, выйду замуж за какого-нибудь нудного типа и рожу от него детей. Вот мое будущее, чей приход я оттягиваю. – Разве для этого не надо окончить что-нибудь юридическое? – А я и окончила. В Йеле. – Бог ты мой. – Торчу тут в надежде на какую-то более интересную жизнь. Но – увы. И рано или поздно сдамся и совершу безвольный поступок. Скучный поступок. – Солидная работа, семья – не вижу здесь ничего особенно плохого. – Тебе с твоим характером, может быть, удастся что-нибудь получше. – Обычно я как-то не чувствую в себе характера. – У людей с характером так чаще всего и бывает. Какое-то время молчали, слушая лягушек. – Можно мне еще тут с тобой посидеть? – спросила Пип. – Бог ты мой. Ты первый человек, от кого я это слышу: бог ты мой. – Коллин подняла руку, поколебалась и похлопала Пип по тыльной стороне ладони. – Можно посидеть. Утром после ранней прогулки Пип отправилась искать Андреаса. Здание, где парни выполняли высококвалифицированную работу, питал электричеством специальный генератор в звуконепроницаемом бункере, работавший от природного газа. Линия газоснабжения, проложенная за государственный счет, ответвлялась от десятидюймового трубопровода, который шел по гребню горы. Все прочие здания, включая амбар, получали ток от микрогидроэлектростанции и от солнечных панелей на полпути к шоссе. Андреас восхищал многих тем, что у него не было личного кабинета. Он работал на ноутбуке на переоборудованном чердаке амбара, где стояли диваны и располагалась кухонька, которой мог пользоваться кто угодно; он подчеркивал тем самым, что Проект – коллективная организация, а не вертикаль. Пип миновала первый этаж, где в изобилии цвела женская красота – где девушки, многие в пижамных штанах, которые будут носить весь день, вовсю щелкали мышками, – и поднялась по лестнице на чердак. У Андреаса шло совещание с еще одной группой девушек в пижамных штанах. – Десять минут, – сказал он Пип. – Подсаживайтесь к нам, если хотите. – Нет, я лучше снаружи подожду. Сгустки облаков и тумана, побеждаемые утренним солнцем, рвались в клочья об остроконечные вершины из песчаника; мир здесь, казалось, творился заново каждый божий день. Сидя на траве, Пип смотрела на птичку с длинным раздвоенным хвостом, которая, следуя за козами, поедала вившихся над ними мух. Она будет заниматься этим весь день; ее трудоустройству, ее месту в мире ничто не угрожает. Педро, пересекая лужайку с цепной пилой и с одним из сыновей, дружески помахал Пип. Ему тоже, казалось, не о чем было беспокоиться. Андреас вышел из амбара и сел рядом с ней. На нем были хорошие узкие джинсы и облегающая рубашка поло – она подчеркивала, какой плоский у него живот. – Приятное утро, – сказал он. – Да, – отозвалась Пип. – Солнечный свет сегодня особенно антисептичен. – Ха. |