
Онлайн книга «Любовь в награду»
Принц сел напротив. В отблесках огня ее нежная кожа обрела мерцающий янтарный оттенок, а глаза стали мягкими и прятались в тени. – Я сказала что-то не вовремя? – Шокирующее, – уточнил Ла Вей. Это замечание заставило Элайзу улыбнуться – улыбка была ей так к лицу. Ла Вея слегка обеспокоила собственная мысль о том, что, если бы миссис Фонтейн сказала: «Я совершила убийство», – он нашел бы способ как-то оправдать ее поступок. Или хотя бы спрятать от нее подальше нож для резки мяса и тому подобные предметы. Филипп пожал одним плечом: – Надо, конечно, выбирать подходящий момент и подходящего оппонента. Зато вы видите, что мне уже не так больно пожимать плечом. Вы помогли мне восстановить привычный набор слов, миссис Фонтейн, с помощью вашего ивового чая и привычкой говорить не вовремя. – Рада слышать это, милорд. – А могу ли я теперь попросить вас переписать письмо моему деду? Похоже, его слова вновь удивили Элайзу. – Вы не удовлетворены тем, что я написала? Ла Вея поразила тревога в ее голосе. Похоже, работу миссис Фонтейн редко признавали неудовлетворительной. – Кто-то плакал над этим письмом. Это был всего лишь намек. Лорд Ла Вей намеренно устроил ей засаду. Элайза замерла. А потом она подняла на него глаза, полные чего-то, напоминающего мольбу, как будто ее поймали на месте преступления. Принцу понравилось, что она не стала ничего отрицать. Их глаза на мгновение встретились. – Где ваш дом, миссис Фонтейн? – тихо спросил Ла Вей. – В Нортумберленде. Она ответила это почти громким голосом, все еще не преодолев удивления уловкой ла Вея. В высоком пламени камина что-то сильно щелкнуло. – Дом стал частью вас, не так ли? Казалось, Элайза дышит, испытывая боль. – Да, – низким голосом ответила она. – А для меня домом был Ле-Пьер-Держан, – тихо и задумчиво произнес принц. – У нас, у моей семьи, было много домов. Но этот дом я знал и любил. Он принадлежал нашей семье почти два века. Там все деревья были моими товарищами по играм, с которыми я вырос. Я ни с одним из них не ссорился. Элайза слегка улыбнулась, но все же была напряжена. Ее руки исчезли под столом, и Ла Вей решил, что они наверняка сжались в тугой узел. – Я знал там каждый цветок в саду, – продолжал принц, – каждый камень в дорожках и стенах. Я разбивал там колени, ловил рыбу, куда-то взбирался, меня наказывали за кражу пирога к обеду… Я там дрался, играл и смеялся с братом, сестрой и кузенами. Там я узнал, что такое быть мужчиной. Голоса моих родных, наши смех и слезы – они в камнях этого дома. Он – такая же часть меня, как… это – Ла Вей поднял руку. – И все это у нас отняли. У тех из нас, кто, как насекомые, разбежались по другим странам. Взяв с собой только то, что смогли. Что-то вроде… соусников, серебряных ложек. Элайза живо представляла себе все это, и в ее глазах появилось затравленное выражение. Ла Вею пришло в голову, что заставлять эту женщину страдать из-за чего бы то ни было отвратительно. Однако по непонятной для себя причине он хотел рассказать ей о себе. – Прошу прощения, – тихо проговорила Элайза, – а я взяла с собой только щетку для волос… Филипп коротко кивнул, но вопросов задавать не стал. – Вы скучаете по дому, мисс Фонтейн? Еще одна пауза. – Да, – наконец ответила она. Она произнесла это слово с большой осторожностью, и Ла Вей понял, что ее однозначный ответ скрывает за собой очень многое. – Когда вы поедете туда в гости? – Я не могу… – Элайза побледнела от сильного напряжения. – Вы будете иметь свободное время, миссис Фонтейн. Если, конечно, продержитесь на работе больше двух недель и оденете лакеев в ливреи. Эти слова должны были вызвать у Элайзы улыбку. И она попыталась улыбнуться. – И все же, я не могу. Ла Вей понимал, что не должен давить на нее, но не удержался и спросил: – Почему? Вы сказали там что-то неуместное? Элайза наконец улыбнулась: – В некотором роде. – Но ее глаза умоляли Филиппа не задавать больше вопросов. Принц уступил. – Так вы будете любезны еще раз слово в слово переписать письмо? Мне бы хотелось завтра отправить его. – Разумеется, милорд. Элайза с видимым облегчением опустила голову и пододвинула к себе лист бумаги и чернильницу. Было видно, что она рада больше не показывать ему свое лицо. – Мне не нужно возвращаться домой. Я и сама по себе живу прекрасно, – через несколько секунд внезапно сказала она. – Ну конечно! – беспечным тоном бросил Ла Вей. «Мне казалось, я говорил вам, что не люблю лгунов, миссис Фонтейн». Принц уселся напротив нее с томиком Марка Аврелия в руках. Одним из преимуществ его долгого выздоровления стала возможность читать все, что его душе заблагорассудится. Разумеется, он предпочел бы скакать на коне галопом по лугам – и день, когда он сможет это делать, непременно скоро настанет, – а пока у него есть шанс усовершенствовать свои и без того неплохие мозги. Ла Вей перелистнул страницу, но не прочел на ней ни слова, а любовался тем, как отблески огня окрашивают ее щеки. Перелистнул еще страницу и опять не прочитал ни слова, потому что наблюдал за тем, как ее язык прикоснулся к верхней губе, и она окунула перо в чернильницу. Принц опять перелистнул страницу и уже приготовился было читать, но тут его отвлек громкий стук в дверную раму. – К вам посыльный, милорд! Похоже, у него весьма срочное… Посыльным оказался тот самый человек с гранитным лицом, который прошел мимо Элайзы и не захотел чая. Теперь он проскользнул мимо Рамзи и вошел в комнату. Элайза заметила, что Ла Вей даже не моргнул, как будто ждал этого человека. Отметив про себя, что посыльный – весьма интересный мужчина, Элайза подняла на него глаза, но тут же поспешила опустить голову, чтобы казаться как можно более незаметной. В нем не было какой-то особой гордости своим общественным положением, при этом он не был и чрезмерно почтительным. В лице посыльного не было ничего запоминающегося. Элайза не узнала бы его в людном месте. И все же весь его вид говорил о важности визита. Ла Вей встал. Посыльный протянул ему конверт, поклонился, отсалютовал, развернулся и ушел. Ла Вей сломал на письме печать и поднял взор на Элайзу. – Миссис Фонтейн, вы закончили с письмом? – Он проговорил это бесстрастным и даже пренебрежительным тоном. |