Онлайн книга «Как я был самостоятельным»
– Н-да! Занятно!.. И на какой же предмет вы их, так сказать… – Террариум для школы делаем. Двое наших ребят сам террариум строят, а я ловлю. – Чего делают? – спросила пожилая колхозница, лежавшая на второй полке. – Террариум, – пояснил старичок, – это, знаете, такой ящик стеклянный, вроде аквариума. В нем и содержат всех этих… – Гадов-то этих? – Н-ну да. Не гадов, а земноводных и пресмыкающихся, выражаясь научным языком. – Старичок снова обратился к Боре: – И… и много, значит, у вас этих земноводных? 
Боря поднял глаза и стал загибать пальцы на левой руке: – Ужей четыре штуки, жаб две, ящериц восемь и лягушек одиннадцать. – Ужас какой! – донеслось из темного угла. Пожилая колхозница поднялась на локте и посмотрела вниз на Борю: – И всех в школу повезешь? – Не всех. Мы половину ужей и лягушек на тритонов сменяем в девчачьей школе. – Ужотко попадет тебе от учителей… Боря передернул плечами и снисходительно улыбнулся: – «Попадет»! Вовсе не попадет. Наоборот, даже спасибо скажут. – Раз для ученья, стало быть, не попадет, – согласился усатый рабочий. Разговор заинтересовал других пассажиров: из соседнего отделения вышел молодой загорелый лейтенант и остановился в проходе, положив локоть на вторую полку; подошли две девушки-колхозницы, громко щелкая орехи; подошел высокий лысый гражданин в пенсне; подошли два ремесленника. Боре, как видно, польстило такое внимание. Он заговорил оживленнее, уже не дожидаясь расспросов: – Вы знаете, какую мы пользу школе приносим… Один у́ж в зоомагазине семь пятьдесят стоит, да еще попробуй достань! А лягушки… Пусть хотя бы по трешке штука, вот и тридцать три рубля… А сам террариум!.. Если такой в магазине купить, рублей пятьсот обойдется. А вы говорите «попадет»! 
Пассажиры смеялись, кивали головами. – Молодцы! – А что вы думаете! И в самом деле пользу приносят. – И долго ты их ловил? – спросил лейтенант. – Две недели целых. Утром позавтракаю – и сразу на охоту. Приду домой, пообедаю – и опять ловить, до самого вечера. – Боря снял кепку с головы и принялся обмахиваться ею. – С лягушками и жабами еще ничего… и ящерицы часто попадаются, а вот с ужами… Я раз увидел одного, бросился к нему, а он – в пруд, а я не удержался – и тоже в пруд. Думаете, не опасно? – Опасно, конечно, – согласился лейтенант. 
Почти весь вагон прислушивался теперь к разговору. Из всех отделений высовывались улыбающиеся лица. Когда Боря говорил, наступала тишина. Когда он умолкал, отовсюду слышались приглушенный смех и негромкие голоса: – Занятный какой мальчонка! – Маленький, а какой сознательный! – Н-нда-с! – заметил старичок в панаме. – Общественно полезный труд. В наше время, граждане, таких детей не было. Не было таких детей! – Я еще больше наловил бы, если бы не бабушка, – сказал Боря. – Она их до смерти боится. – Бедная твоя бабушка! – Я и так ей ничего про гадюку не сказал. – Про кого? – Про гадюку. Я ее четыре часа выслеживал. Она под камень ушла, а я ее ждал. Потом она вылезла, я ее защемил… – Стало быть, и гадюку везешь? – перебил его рабочий. – Ага! Она у меня в банке, отдельно. – Боря махнул рукой под скамью. – Этого еще недоставало! – простонала пассажирка в темном углу. Слушатели несколько притихли. Лица их стали серьезнее. Только лейтенант продолжал улыбаться. – А может, это и не гадюка? – спросил он. – «Не гадюка»! – возмутился Боря. – А что же тогда, по-вашему? – Еще один Уж. – Думаете, я ужа отличить не могу? – А ну покажи! – Да оставьте! – заговорили кругом. – Ну ее! – Пусть, пусть покажет. Интересно. – Ну что там интересного! Смотреть противно! – А вы не смотрите. Боря вытащил из-под лавки сумку и опустился перед ней на корточки. Стоявшие в проходе расступились, сидевшие на скамьях приподнялись со своих мест и вытянули шеи, глядя на зеленую банку. – Сорок лет прожил, а гадюку от ужа не сумею отличить, – сказал гражданин в пенсне. – Вот! – наставительно отозвался старичок. – А будь у вас в школе террариум, тогда смогли бы. – Уж возле головы пятнышки такие желтые имеет, – сказал Боря, заглядывая сбоку внутрь банки. – А у гадюки таких пятнышек… – Он вдруг умолк. Лицо у него приняло сосредоточенное выражение. – У гадюки… у гадюки таких пятнышек… – Он опять не договорил и посмотрел на банку с другой стороны. Потом заглянул под лавку. Потом медленно обвел глазами пол вокруг себя. – Что, нету? – спросил кто-то. 
Боря поднялся. Держась руками за колени, он все еще смотрел на банку. – Я… я совсем недавно ее проверял… Тут была… Пассажиры безмолвствовали. Боря опять заглянул под скамью: – Тряпочка развязалась. Я ее очень крепко завязал, а она… видите? Тряпочка никого не интересовала. Все опасливо смотрели на пол и переступали с ноги на ногу. – Черт знает что! – процедил сквозь зубы гражданин в пенсне. – Выходит, что она здесь где-то ползает. – Н-нда! История!.. – Ужалит еще в тесноте! Пожилая колхозница села на полке и уставилась на Борю: – Что же ты со мной сделал! Милый! Мне сходить через три остановки, а у меня вещи под лавкой. Как я теперь за ними полезу? Боря не ответил. Уши его окрасились в темно-красный цвет, на физиономии выступили капельки пота. Он то нагибался и заглядывал под скамью, то стоял, опустив руки, машинально постукивая себя пальцами по бедрам. 
– Доигрались! Маленькие! – воскликнула пассажирка в темном углу. |