Онлайн книга «Ты только попроси. Сейчас и навсегда»
– Симона, Норберт, не хотите ли с нами поужинать? Супруги переглядываются. Судя по их лицам, Эрик впервые приглашает их за стол. – Хозяин, – отвечает Норберт, – мы вам очень благодарны, но мы уже поужинали. Эрик смотрит на меня. Ну нет уж – я намерена добиться своего! Я улыбкой говорю им: – Мне было бы очень приятно, если бы вы к нам присоединились во время десерта, обещаете? Супруги снова переглядываются, и в конце концов, под настойчивым взглядом Флина, Симона улыбается и кивает. Через десять минут, когда мы покончили с супом, входят Симона и Норберт с новыми блюдами. Мой взгляд прикован к одному из них. – Это овощи. Это блюдо называется sauerkraut, – поясняет Эрик. – Это квашеная капуста. Попробуй. – Да. Она очень вкусная, – замечает Флин. По его лицу видно, что она ему вовсе не нравится, но он мне нарочно об этом не говорит. Я решаю отказаться от этого блюда, надев свою самую милую улыбку, и беру хлебец, который очень похож на белую сосиску. Вскоре я вижу, как Норберт ставит на стол подносы. И тут я начинаю хлопать в ладоши. Креветки, сыр и иберийская ветчина. Ого! При виде моего счастливого лица Эрик берет меня за руку: – Не забывай, что моя мама – испанка, и она привила нам много обычаев. – М-м-м, обожаю ветчину! – добавляет мальчик. Эта ветчина – настоящее искушение. Боже, какая же она вкусная! А когда на столе появляется жаркое из утки, я понимаю, что больше не могу съесть ни кусочка. Но я вовсе не хочу их обидеть, поэтому беру совсем немножечко, и оно действительно замечательное! Еще я пробую немецкий плавленый сыр и капусту с морковью. Говорят, что это традиционная еда, которая приносит в новом году финансовую стабильность, и я багровею – ведь я-то сейчас безработная! Ужин проходит легко и приятно. Хотя я осознаю, что именно я поддерживаю разговор. Эрик ведет себя сдержанно, смотрит на меня и улыбается. А Флин пытается общения со мной избегать, но здесь играет первую скрипку его возраст. Когда же я завожу беседу о «Wii» или «PlayStation», то он не может не вступить в разговор. Эрик улыбается и, наклонившись ко мне, шепчет: – Дорогая, ты просто невероятная. Когда я решаю, что больше ничего есть не буду, чтобы не лопнуть, появляются Норберт и Симона с десертом. Блюдо выглядит настолько заманчиво, что только от одного его вида я готова проглотить его целиком. – Симонин биненштих [10]. Какая вкуснятина! – радостно хлопает в ладоши Флин. Не в силах оторвать взгляд от так аппетитно выглядящего торта, я спрашиваю: – Что это? – Это немецкий торт, сеньорита, – поясняет Норберт. – И у моей Симоны он получается просто удивительно. – О да. Это самый лучший биненштих, который ты попробуешь в своей жизни, – уверяет меня Эрик. Женщина, взволнованная тем, что оказалась в центре общего внимания, особенно в центре внимания живущих в этом доме мужчин, улыбается и обращается ко мне: – Этот рецепт перешел от моей бабушки к моей матери, а потом от матери ко мне. Биненштих готовится слоями. Нижний слой – из дрожжевого теста, второй слой состоит из сахара, сливочного и миндального масла, которые я взбиваю в крем, а верхний – снова из теста и карамелизированного миндаля. – М-м-м, как вкусно! – шепчу я. И, поднимаясь, добавляю: – И поскольку настало время десерта, вы должны к нам присоединиться. Симона с Норбертом переглядываются, и, прежде чем они успели что-то сказать, я напоминаю им: – Вы пообещали! Следуя моему примеру, Эрик встает, отодвигает стул и говорит Симоне: – Симона, будьте так любезны присесть. Едва дыша, женщина присаживается, а рядом с ней опускается на стул муж. Подойдя к ним, я спрашиваю: – Это режется так же, как торт, не так ли? Симона кивает. – Отлично, тогда я сама подам вам этот фантастический биненштих. – Затем поворачиваюсь к мальчику и прошу его: – Флин, не мог бы ты принести еще две тарелки для Симоны и Норберта? Вне себя от радости, мальчишка вскакивает, бежит в кухню и возвращается с двумя тарелками. Я решительно разрезаю торт на пять частей, раздаю их, и, когда снова возвращаюсь на свое место, Эрик довольно на меня смотрит. – Давайте… нападайте на него, пока я сама все не съела, – тихо говорю, заставив всех рассмеяться. В легкой обстановке мы поглощаем восхитительный десерт. К своему удивлению, замечаю, что окружающие меня люди радуются этому моменту, как чему-то необыкновенному, и я от этого невероятно счастлива. Тогда я предлагаю, чтобы они спели немецкую вильянсико [11], и Норберт тотчас же срывается с традиционной песней «О елочка» [12]. О елочка, о елочка, Как зелены твои иголочки, Ты зелена не только летом, Но и зимой, когда идет снег. О елочка, о елочка, Как зелены твои иголочки! Я очарованно слушаю, как они поют. Эрик, держа на коленках племянника, тоже вполголоса поет эту немецкую песенку – от всего этого у меня по телу бегут мурашки. При виде этой четверки, связанной музыкой, сразу вспоминается моя семья. Уверена, что отец и сестра тщательно объедят всего ягненка, а моя малышка племяшка будет дурачиться со своим отцом. Меня переполняют чувства, и на глаза наворачиваются слезы. Когда они заканчивают петь, я аплодирую, а Флин, войдя в мою игру, сразу просит меня спеть какую-нибудь испанскую вильянсико. Я быстренько начинаю перебирать в голове песни, которые мальчик мог бы слышать от Сони, и мне приходит на ум песня «Рыбки в реке». Я попадаю прямо в цель: и Флин, и Эрик подпевают, и мы поем, прихлопывая в ладоши. Но ты взгляни, как пьют рыбки в воде, Но ты взгляни, как они пьют, Чтобы посмотреть на рожденного Бога, Пьют, пьют и снова пьют рыбки в воде, Чтобы посмотреть на рожденного Бога. Когда мы завершаем песню, на этот раз нам аплодируют Симона и Норберт, мы тоже присоединяемся к овациям. Какой чудесный, по-настоящему семейный момент! Эрик откупоривает бутылку шампанского, наполняет красивые бокалы, Флину наливает ананасовый сок, и мы все чокаемся за святого Сильвестра [13]. |