Книга Арабская принцесса, страница 32 – Таня Валько

– Она невероятна!

Марыся складывает руки как для молитвы, ставит на них подбородок и так сидит большую часть спектакля.

– Это оригинальные исполнители прямо с Бродвея, – шепчет она мужу время от времени, бросая взгляд на разложенную на коленях программу с фамилиями актеров.

– Смотри! Тимона играет знатный британец: кто же еще сможет так гениально подражать речи лорда? – перекрикивая музыку и шум в зрительном зале, говорит она по-арабски, не желая, чтобы окружающие ее англичане услышали издевку в ее голосе.

– Inglizi,min fadliki ^[35], — тихо бормочет саудовец.

Они договаривались, что для собственной пользы и безопасности будут разговаривать только по-английски.

– Лучше перестраховаться. Никогда не знаешь, что тебя ждет.

Хамид болезненно реагирует на этот счет.

– Не преувеличивай! Ты видел этих старичков, какие они милые. Интересно, как сделают хореографию, когда это стадо двинется? – спрашивает она, совсем не ожидая ответа.

Хамид больше наблюдает за мимикой и восхищением на лице жены, чем за мюзиклом. По его мнению, тот является типичным продуктом для детей.

– Хакуна матата, – подпевает тихо наполовину арабка, хлопая с воодушевлением в ладоши.

Ее муж старается закрыть ей рот рукой, его смущает буйное поведение взрослого человека.

– Ты что, с ума сошел? – женщина отодвигается и даже поворачивается в его сторону. – Это ведь все равно что carpe diem, лови каждый день! Возрадуемся! – выкрикивает она, подняв руки вверх, подключаясь к волне, охватившей всю детско-молодежную часть зрителей.

– Хакуна матата! – вторят ей соседки-подростки тоненькими голосками.

Мужчина, искренне развеселившись, смеется уже без стеснения.

– Любовь растет вокруг нас, в спокойную лунную ночь, наконец-то мир начинает в согласии жить, волшебную чувствуя ночь… – со словами самой красивой романтичной песни на устах Марыся кокетливо смотрит на мужа. Тот чувствует мурашки в чреслах и крепко сжимает ее ладонь в своей. «Моя женщина сумасшедшая, но такая красивая…» – думает он, поддаваясь минутному настроению.

«Я должен давать ей больше свободы, чтобы она была собой», – решает он.

Под конец представления все звери, даже огромный слон и длинношеий жираф, выходят в зрительный зал и шествуют по проходу между креслами под песню «Круговорот жизни». Хамид впервые слушает не только мелодию, но и слова и должен признать, что жена права. Текст вневременной, универсальный, а взрослый лучше сможет его понять, чем ребенок. «Разве в нашей жизни мы не погружаемся во мрак отчаянья, а позже, когда рождается надежда, из него выходим? Что же я думал и что чувствовал, когда Мириам была в Ливии в момент взрыва революции? Меня тогда охватило черное отчаянье, а сейчас, посмотри-ка, как мы счастливы! Кто бы тогда на это надеялся? И Аллах даже вознаградил наше терпение любимой доченькой!» Мужчина в эйфории встает и присоединяется к аплодисментам и восхищению всех детей и жены.

– Wallahi! Хамид, вот это впечатление!

Тут же после выхода из театра Марыся с румянцем на лице бросается к мужу в объятия.

– Спасибо! – выкрикивает она. – Мы должны на этот спектакль еще когда-нибудь пойти. Обещай!

Она хнычет, как ребенок, но через минуту хватает его под руку и движется вместе с напирающей толпой.

– Конечно, любимая, – муж просто дрожит от радости. – Но сейчас время для паба. Пойдем в мой любимый. В нем ты почувствуешь атмосферу Великобритании.

– А в какой это? Какой? Мы мимо стольких проходили по дороге! – расспрашивает Марыся, уже возбужденная новым событием.

– Мне по вкусу «Белый лев». Там подают прекрасные британские блюда и наилучший real ale ^[36].

– Эль, это что?

– Эль – знаменитое пиво с пушистой пенкой и не очень большим содержанием газа.

– Годится! – жена согласна на все. – Правда, я пива никогда в жизни не пила, потому что думала, что, если оно горькое, значит, мне не понравится. Но эль будет наверняка прекрасен. Can you feel the love tonight… – мурлычет она себе под нос мелодию из мюзикла.

– Это хорошо. Кроме того, направляясь в «Белый лев», после «Короля Льва» мы в теме. Хамид радуется своей шутке и великолепному настроению любимой женщины.

Паб как паб, но если кто-то не каждый день имеет дело с такими заведениями, может поддаться настроению этого места. Что, собственно, и происходит с Марысей. Ей нравится толпа, заполняющая все столики, громкие разговоры, смех, расслабляющий новоорлеанский джаз и даже обычный для такого типа заведений запах разлитого и забродившего пива и дыма сигарет, въевшийся с давних времен, когда в пабах можно было курить. Свободными были только места на высоких стульях у барной стойки. Одетый, как художник, юнец, чтобы они могли усесться рядом с ним, не ожидая просьбы с их стороны, пересаживается. Когда девушка с трудом взбирается на высокое сиденье, ее обтягивающее платье подскакивает, открывая худое колено и часть бедра. Хамид сразу же хочет одернуть ткань. Но перебарывает себя, упрекнув в душе за глупую ревность и старомодное воспитание. «А это кому-нибудь мешает? Или кого-то вообще интересует?» Он осматривается и видит смеющиеся, довольные лица, заинтересованные только напитком в высоком стакане, сытной едой на тарелке или собственным собеседником. «Очевидно, во мне какое-то саудовское дерьмо. Мы должны чаще выезжать за границу», – решает он.

Он наклоняется в сторону завороженной местом жены.

– Так что? – спрашивает он. – По пивку?

– А какой будем эль? – наполовину арабка, ничего не знающая о таких напитках, она растерянно изучает перечень предлагаемых напитков.

– Зная твой вкус, предлагаю медово-имбирный. Просто бомба. Если выпьешь один, голова не заболит, но если решишься на больше, то… – шутливо повышает голос.

– Куда там! Такой большой стакан – это и так чересчур! – скромно жмется женщина, которая до сих пор не имела дела с порочным западным миром.

– Увидим, – муж знает о ее тяге ко всяким новинкам, и ему как-то не верится, что она остановится на одном.

– А это вкусно! Кто бы мог подумать? – первый бокал Марыся выпивает почти одним глотком, облизывая поминутно губы и цокая языком.

– А можно еще? – спрашивает она, как ребенок, которому хочется съесть еще одно пирожное. – И я что-нибудь бы съела. Я голодная.

– Конечно! Для чего же мы здесь!

Хамид заказывает для себя темный «Гинесс», а для жены, которая немного уже под хмельком, сладкое женское пивко.