Онлайн книга «Танцуя с тигром»
|
Анна постучала костяшками пальцев по стеклу. – Как ты узнал? – Лоренцо Гонсалес – мой приятель. – Он не очень хороший человек. – Впрочем, как и я. В зеркале заднего вида было темно. – Твой приятель соврал мне. – Она смотрела на него в упор, не моргая. – Он предложил мне пятьсот песо, как будто я полнейшая идиотка. Сальвадор переключил передачу, со злостью рванув рычаг. – Отдай мне маску. Я позабочусь о том, чтобы она попала в правильные руки. Зачем она тебе нужна? У тебя есть Мэлоун и твоя книга. Анна повторила его предложение, начав с конца: – Я не пишу книгу. Я приехала в Мексику, чтобы купить эту маску для своего отца, и я, черт побери, едва из кожи вон не вылезла, чтобы заполучить ее. – Твоего отца? – Гонсалес не рассказал тебе эту часть истории? Сальвадор спросил, какую часть. – Тот идиот, который написал книгу о масках, оказавшуюся враньем. Дэниел Рэмси. Это мой отец. Я помогала ему писать ту книгу. Сальвадор убрал ногу с педали акселератора. – Me lleva la chingada [301]. Анна продолжила, теряя голос: – Нам нужна эта маска для Коллекции Рэмси. Метрополитен-музей планировал открыть галерею имени моей матери. С маской они, возможно, и вернутся к этому вопросу снова. Мой отец вернет себе имя, став героем. Понимаешь, почему я должна была сделать это? Мое имя тоже стояло на обложке той книги. Представь, каково мне. Я ведь работала факт-чекером. Они доехали до дна долины. Сальвадор повернул к насыпи. – Что ты делаешь? Сальвадор заглушил двигатель. – Я не могу ехать дальше. С тобой я не чувствую себя в безопасности. Ни в своей машине. Ни на улице. Ни в постели. Все, что ты мне говорила, оказалось ложью. – Он кричал: – Этот тигр безумен! Ты думаешь, что сможешь справиться с Рейесом? – Я не знаю Рейеса… – Ты знаешь, что он делает с людьми? Он не пощадит никого. Не пощадит даже собственную мать. Ничего. Анна посмотрела в зеркало заднего вида. Холодно произнесла: – Почему ты со мной? Сальвадор ответил ей тем же тоном: – Мексиканские музеи создают впечатление нормальных со своими замками и камерами видеонаблюдения, но предметы искусства исчезают каждый день. Чьи-то руки приходят и берут. Немного здесь, немного там. Все это идет на черный рынок. Лоренцо и я видели это каждый день, но не могли пресечь. Теперь мы работаем вместе – подпольно, – чтобы сохранить лучшее искусство в Мексике. Для народа. Подальше от людей вроде Томаса Мэлоуна. В зеркале заднего вида блеснул огонек. Свет становился все ярче. Анна взмолилась: – Нам нельзя останавливаться. Выругавшись, он запустил двигатель и, рванув с места, выехал на трассу. Анна замолчала, опасаясь отвлечь его. Она больше не оглядывалась. – Ты все неправильно понял, – наконец сказала она. – Гонсалес заправляет черным рынком. Именно он нас сюда позвал. – Это была ошибка. Он не верил, что посмертная маска подлинная. Ты сам выбираешь себе битвы. Ты позволяешь некоторым предметам исчезнуть, чтобы сохранить самое ценное. Мы тесно сотрудничаем с несколькими музеями, руководители которых сохранили гордость и честно оберегают искусство. Если пресса напишет о какой-либо вещи, она не сможет раствориться так легко. Но мы всегда боремся против Рейеса. – Он посмотрел на нее. – И людей вроде него. Так вот что он думал о ней. Она была всего лишь очередным черным археологом. – Ты собирался украсть у меня маску? – Украсть ее? Нет. Убедить тебя, что ты поступаешь неправильно. Оставь маску в Мексике. Это все, о чем я прошу. В Мексике, где она будет выглядеть гармонично. – Вот для чего ты возил меня посмотреть на Ecce Mono. Ты не случайно оказался со мной в кафе. Гонсалес подослал тебя. Тебе не было дела до меня, ты просто приглядывал за маской. И вот почему ты сейчас здесь. Не из-за меня. Из-за маски. В отблесках автомобильных фар лицо Сальвадора казалось твердым, как скала. – Да, – сказал он. – Поэтому. Он повернулся к Анне и, глядя на нее пустыми глазами, холодно произнес: – Я никогда в жизни не работал гидом. Они больше не разговаривали. Анна смотрела на Богородицу и Че, раздумывая, у кого из них было больше могущества. Благоговение или мятеж. Они потеряли тигра где-то на задворках города. Для пущей уверенности Сальвадор объехал кругом заброшенную шахту, бейсбольное поле. Это был его город. Тут его было не перехитрить. Дóма, с безопасной стороны забора, Сальвадор поставил на землю свою спортивную сумку. – Что ты хочешь мне сказать? Было уже поздно, глубоко за полночь. Страх Анны, по-звериному огромный, казалось, был далек от нее самой. Она держалась изо всех сил, чтобы не разрыдаться. – Спасибо, что увез меня оттуда. Вне машины Сальвадор казался намного меньше. Не великий мексиканский художник-монументалист вроде Риверы или Ороско, а просто мужчина, который старался создать красоту, чтобы сделать жизнь капельку ярче. Она, кажется, любила его, хотя, наверное, только потому, что больше никогда его не увидит. – Обещай мне, что не будешь видеться с Мэлоуном, – сказал он. – Мы вместе можем сделать так, чтобы маску никто не нашел. – Я не буду видеться с Томасом Мэлоуном, но мне нужна эта маска. – Тогда забудь. Забудь… На улицу вышла женщина под шестьдесят в теплом цветастом халате. Ее каштановые волосы в свете фонаря приобрели медный оттенок. Обеспокоенное лицо маслянисто блестело от густо наложенного крема. Она обхватила руками свою большую грудь, чтобы согреться. – Hijo. Qué haces? Ya es tarde [302]. – Mamá. No te preocupes. Estamos bien [303]. – Mamá? – Анна посмотрела на него с недоверием. Плечи Сальвадора упали. – Mamá, te presento a mi amiga, Anna [304]. Анна, это моя мама. Женщина грустно посмотрела на Анну. – Ты не рассказывал мне, что живешь с мамой. – Я и не живу. – Ты живешь по соседству. Ты никогда не говорил обо мне? |