Онлайн книга «Бронированные жилеты»
|
— Отпустишь, начальник? — Отпущу. Только заедем в пятьдесят третье, я договорюсь, и все. Итак! — В «Арагви»! — Картежник включился со всем азартом игрока. — Нет. — «Баку»? «Арарат»? — Нет. — Я знаю: в «Иверии»! — Не был. — «Баку»! — Ты говорил! А не в магазине? — ввернул Игумнов. — Конечно! Неделю назад. Ты коньяк покупал? — Он не упомянул «Белый аист». — Нет, — задержанный покачал головой. — Коньяк не пьешь? — Пью. Но в магазине не помню, когда был! — Домой приносят? — Цуканов колыхнул продолговатым животом-гробиком. — Почему домой? — Катала засмеялся. — В ресторане. — «Армянский»? — Сантиметр за сантиметром подвигали они его в нужном направлении. — Почему «Армянский»? — Для него это была неопасная забавная игра, в которой он не замечал смысла. — А какой? Где-то десятым по счету назвал он «Белый аист». — Хороший коньяк… — заметил Цуканов. — Только нигде не достать! — Я тебе достану. — Катала вывернул не в ту сторону — с большим трудом его снова удалось направить в нужном направлении. Еще через несколько минут он сказал, смеясь: — Одну бутылку мы даже гаишнику подарили… — Да ну! Где? — В Домодедове. У поста. Цуканов, будто бы знал всех гаишников, обрадовался: — Черный, среднего роста. Витька!.. — Здоровый, килограмм на сто двадцать… Хотел еще записать фамилию водителя. — Записал? — Нет, кажется. С нами еще старик был, земляк… Мы его подвозили. Игумнов прояснил для себя ситуацию. Картежники ехали на двух машинах со случайными таксистами, занаряженными на один-единственный раз. — Водителя помнишь? — Я сзади сидел. Со мной один друг был — он сейчас уехал. И старик. — А с шофером кто сидел? — Его друг. — Какой он из себя? — пристал Цуканов. — Моложе тебя? — Не знаю. Лет двадцать шесть. Тридцать. — А одет? — Не помню… — Да, ладно. «Не помню»… — Оперуполномоченный гостиницы круто подключился к разговору. — Вроде в серой куртке. И брюки, по-моему, тоже серые. В полоску. Нет, в клетку. — Почему он оказался в такси? — Вроде тоже таксист. Кого-то встречал… — Говорил что-нибудь? Эдик вспомнил: — В милицию он попал! Неделю назад, там у него золотое кольцо уплыло… Они тянули в правом ряду. Их то и дело обгоняли. Игумнов, оставаясь в душе гонщиком, переживал плачевное состояние милицейского транспорта. «На всё деньги находят! На всё есть — только не на нас, ментов!» Сзади, между Качаном и Цукановым, качался Эдик. Цуканов шуршал газетой. «Если мы изымем кольцо, придется предъявлять его отцу Мылиной. Бедный старик!» Игумнов взглянул на часы. В школе уже готовились к традиционному сбору выпускников. «Даже если все пойдет быстро, я все равно опоздаю. Даже если впереди нас не ждет еще один пистолет-пулемет…» «Будь осторожен, начальник! — писала жена, не видя его по нескольку дней и оставляя на видном месте свои записки. — Береги себя!» Простые эти фразы заставляли терять чувство осторожности и страха. Их опыт и прошлая жизнь были совсем разными. «Гонщик», «мент» — он казался ей вначале экзотической фигурой. — Как скажешь, начальник… — сияя, заканчивала она тогда каждый их разговор. — Как прикажешь! «Так и берут нашего брата мента!» Игумнов внес разор в ее мир. Особенно, когда перешел в розыск. Они почти перестали бывать вместе. Встречаясь, не могли преодолеть отчуждение, ходили, как заколоденные. «Я слишком много думаю о ней, если не люблю…» — Мысль эта не оставляла его. — Вон он, — показал катала. Рыжий старший лейтенант аршинными шагами мерял осевую. Он равнодушно глянул на остановившуюся машину, прошел мимо. Игумнов догнал его. — На минуту… Старшой поднял яростные, холодные глаза, но тут же до него дошло, что его беспокоят такие же милицейские. — МО-14562…- Игумнов прочитал на нагрудном знаке. — Начальник розыска с вокзала… — Он назвался. — Бакланов. Седьмой дивизион ГАИ. — Ты записал тут одного таксиста… МО-14562 хмуро взглянул на него. — Давно? — Неделю назад. С ним в это время находился картежник, он сейчас со мной в машине. Они подошли ближе, Бакланов посмотрел на каталу, покачал головой. — Не помню, — они разговаривали поодаль, в машине их не могли слышать. — Ты «Белый аист» уважаешь? — поинтересовался Игумнов. — Уважаю, — он взглянул внимательно. — Заедь, мне надо с тобой срочно поговорить. Гаишник пожал плечами. — Мне как раз надо на Зацепу. Когда ты на месте? Игумнов записал ему фамилию и телефон. — Только сначала позвони. Очень срочно. — Начальник, всё? — спросил кавказец, когда Игумнов вернулся в машину. — Сначала заедем в пятьдесят третье. Он заканючил: — Почему, начальник? — Они обслуживают гостиницу. Поехали! Игумнов закрыл глаза, возвращаясь в тот же поверхностный слой необременительного анализа собственной жизни. Со своей первой женой он работал в одном управлении, сидел за одной партой в школе рабочей молодежи. Они жили душа в душу и никогда не ссорились. Их развод всех удивил. Одно он знал твердо. «Можно расстаться, можно создать новую семью. Но нельзя уходить до того, как переродились связи, пока пусть даже только в душе чисты и верны друг другу…» Он знал, откуда эти мысли. «Сегодняшний традиционный сбор выпускников…» Он не мог не пойти, хотя прекрасно знал, что предстоит. Ксения ждала на углу у хозяйственного магазина — молодой побег, затянутый в готовые лопнуть, обтягивающие тело джинсы, само обаяние и порочность — от мужской круглой шляпы до «молнии» на гульфике. — Привет! — В присутствии коллег Игумнова она не стала говорить. Показала на объявление — магазин был закрыт на ремонт. — Воруют, как черти, а раз в месяц учет. Это уж обязательно! У меня в нем подружка работала. |