Онлайн книга «Птичий суд»
|
Как мне передать это? Я постаралась вспомнить ее точные слова. Перевела дыхание. – В последнее время она стала говорить мне странные вещи. Его серые глаза уставились на меня. – Что еще за вещи? – Все началось с того, – я сглотнула, – что мне нужно было приклеить стикер со своим именем на ваш почтовый ящик, потому что… – Что вы сказали? Он отставил от себя чашку. – Потому что мама получила много моих писем, и ей нужно было переслать их мне. – Вы добавили свое имя на мой почтовый ящик? Когда вы это сделали? – Пока вас не было. Несколько недель назад. Он промолчал. – Это было всего на один день или, может быть, на два. – Что она вам говорила? – Странные вещи… – Какие же? – Кажется, она хочет выбить меня из колеи, напугать. – Что она говорит? Я выдохнула. – Ваша жена умерла? Он встал. – Вы не можете просто уйти. Он остался, казалось, будто он прибит к полу. – Сигурд… – Да, она умерла. Произнеся это, он выпрямился и посмотрел прямо на меня. – Да, она мертва. Я почувствовала, как что-то во мне обрушилось, а что-то поднялось. – Давно? Я постаралась сказать это как можно тише и мягче. – Когда я уезжал надолго. Он не смотрел на меня, зафиксировав взгляд в пустоту перед собой. Я не хотела говорить слишком много, дав ему возможность выбрать, хочет ли он продолжить. – Соболезную. Он сел обратно на стул, боком, отвернувшись от меня. – Спасибо. Эта продавщица говорила что-нибудь еще? – Да нет, ничего особенного. Его взгляд стал пустым. – Ваша жена болела? – Ну конечно, а как еще? Он произнес это с такой враждебностью, что я не посмела расспрашивать дальше. Я продолжала сидеть, не прикасаясь к своему кофе, боясь показаться неуважительной. Я хотела сказать «сочувствую вам», но это было бы просто глупо. Он не показывал, что хочет продолжить разговор, но оставался сидеть. – В пятницу вы пришли с похорон? – Да. Он был таким странным в тот день, когда спал у меня на полу, но в то же время у нас никогда не было разговора лучше, чем тогда. – Извините меня за это. – Вам не за что извиняться. – Нет, нет. Он не был восприимчив. Все нормально, я его понимала. Но почему не было никакого знака, заболела ли она в своем долгом отъезде или это случилось неожиданно? Все эти вещи в запертой комнате на втором этаже, она ведь уже давно тут не жила. Так мы сидели долго, ничего не говоря. Я была рада, что он не ушел. – Хотите что-нибудь еще? Он поднял глаза. – Есть еще кофе. – Да. Спасибо. Я встала, чтобы наполнить его чашку. Он схватил меня за запястье, кофейник упал на пол и разбился, кофе разлился. Не отпуская меня, он зашипел. – Ты спрашиваешь и спрашиваешь! – Извините! Он выпустил мою руку, и я едва не упала, сделала несколько шагов назад и умудрилась удержать равновесие, я услышала звук раздавленного стекла под ногами, к счастью, я была в тапочках. В ее тапочках. Он встал и быстро ушел в свою комнату. Пульс стучал в ушах, все случилось так быстро. Веник с совком стояли около холодильника. Готовая убежать, я все-таки наклонилась собрать осколки, все время чувствуя за спиной его присутствие. Я намочила тряпку, встала на колени и стала оттирать пол, оглядываясь через плечо, и услышала, как дверь в его комнату открылась. – Аллис. Прости меня. Он стоял за мной. Сколько еще раз он это повторит? – Ваши слова ничего не значат. – Я искренне. Мне так жаль. – И я тоже искренне. Все нормально. Я встала, подошла к раковине и отжала тряпку. – Ты должна простить меня. Я повернулась. – Я это и делаю! Я прощаю вас! Я прощаю вас за все! Он огорченно посмотрел на меня. Я сделала шаг ему навстречу. – Все в порядке. Правда. Вот. Я протянула ему руку, и он взял ее, крепко сжал, не отводя от меня взгляда. Он притянул меня к себе и обнял другой рукой, и я прижалась носом к его шее. Руки обмякли, я слышала, как стучит его сердце. Колени задрожали. Обеими руками он взял меня за плечи и, отстранив от себя, серьезно посмотрел: – Аллис. И отпустил меня. Я чуть не рухнула, словно кукла в его руках. Я схватила совок и, открыв кухонный шкафчик, высыпала осколки в мусорное ведро. – Аллис. Я подняла глаза. – Вы должны уехать от меня. – Что? Он выпрямился и замотал головой. – Нет, – сказал он. – Прости меня. Я не знала, что мне говорить или делать, и наклонилась поднять осколок, блестевший на вечернем солнце под столом. Он стоял, разглядывая меня с раскаивающимся лицом. Я подумала, что нужно проявить милосердие, он только что похоронил жену, боже мой. Он развернулся и ушел к себе. Вместо того чтобы расплакаться, я сделала глубокий вдох, нет смысла плакать по любому поводу, хотя я читала, что на химическом уровне слезы оказывают облегчающее действие. В груди сдавило, я встала и начала мыть посуду. Как только я закончила, он снова вышел. – Аллис, ты сможешь пойти со мной на прогулку? Я повернулась к нему, удивившись и немного испугавшись. – Сейчас? – Я должен тебе кое-что показать. – Что же? Он надел ботинки, стоявшие около двери на веранду. Затем открыл дверь. – Я покажу. Надень свитер. Я хотела было сказать, что он должен пообещать не убивать меня, но решила, что это неуместно, ведь его жена только что умерла. Я медленно подошла к нему, надела сандалии и пошла за ним через сад. Был теплый и солнечный июньский вечер. Он сошел по лестнице к пристани. – Вы знаете, что я не купаюсь. – Да-да. Я проследовала за ним. Начинало смеркаться. Я боялась его, он был нестабилен и мог захотеть показать мне все что угодно, я представила себе гроб его жены в лодочном сарае, такие мысли посещали меня по пути вниз. Он, наверное, заметил это и повернулся ко мне. |