Книга Киноклуб, страница 39 – Крейг Маклей

– Так нехорошо получилось, – бормочет Тео. – Только, умоляю, не рассказывайте Дориан.

– Ну, и как все-таки называется этот кинематографический шедевр? – Несмотря ни на что, меня одолевает любопытство.

У Тео будто язык отнялся, однако ему с готовностью приходит на помощь Шевонн.

– «Побивание блудницы»! Это садо-мазо! – радостно объявляет она. – Ну как?

Закрываю лицо руками и плюхаюсь на продавленный диван под жалобный скрип пружин.

– Ужас! Придет же такое в чью-то больную голову!

– В эту больную голову еще не такое пришло. Вообще-то это трилогия, – с самым серьезным видом объясняет Шевонн. – Называется «Блудницы, вавилонские и не только». А в конце оказывается, что число зверя на самом деле – 69.

– Вот поганцы! – не выдержав, возмущается РТ. – Если б в моей воскресной школе узнали, что я про такое кощунство даже просто слушал, уши бы оборвали!

– Это верно, – кивает Шевонн. – Но я еще не все рассказала. Почитала про эту студию в Интернете. Начинали в Калифорнии, но потом там ввели правило по обязательному использованию на съемках презервативов, и пришлось им перебираться к нам в Торонто. У них еще есть фильм «Не возжелай жены ближнего своего» – про то, как…

– Не надо, мы поняли! – поспешно перебивает РТ. – Теперь хочется выбежать на улицу и голову в снег сунуть!

– Увы, многие выдающиеся актеры вынуждены были начинать с порнографии. Не такой, конечно, но все же… – меняю я тему.

Всем известно, что среди актеров и режиссеров, ныне имеющих звездный статус, немало тех, кто тем или иным образом был связан с так называемой злачной стороной киноиндустрии, – Джулия Робертс, Сильвестр Сталлоне, Фрэнсис Форд Коппола, Барри Зонненфельд… Но это вовсе не значит, что желаю увидеть одного из своих лучших друзей в фильме, награды за которые вручают только в Лас-Вегасе.

– Тео, скажи, пожалуйста, что сразу отказался! – взмолился РТ.

– Ну конечно! – восклицает Тео. – Впрочем, играть они меня, к счастью, и не звали. Предлагали должность ассистента.

– Какого еще ассистента? – настораживаюсь я.

– Не знаю, – пожимает плечами Тео. – Они как-то очень туманно выражались. О чем речь, так и не понял. Наверное, надо всякие кабели носить…

– Сказал бы, с какими кабелями они там работают, но поберегу твои нежные чувства, – вздыхает РТ. – Тео, ты хоть знаешь, для чего на съемках порнофильмов ассистенты?

– Какая разница, он туда все равно не вернется, – вмешиваюсь я.

– Мало ли что ему в голову взбредет! – возражает РТ.

– Вы о чем вообще? – напрягся Тео.

– Скажем так – ассистент на порностудии работает непосредственно с актерами, причем делает нечто большее, чем прически и грим, – поясняет РТ.

– Тео, неужели сразу не догадался, что пробуешься на роль в фильме для взрослых? – спрашиваю я.

Тео сконфуженно отводит взгляд:

– Я ведь уже сказал: это был мой первый кастинг. Откуда мне было знать, какие у них там порядки? Когда сразу велели раздеться, не удивился. Я ведь должен был играть роль трупа в морге, а они там всегда голые лежат. Вот и подумал: наверное, просто проверяют, нет ли у меня на теле чего-нибудь, что сразу бросается в глаза: крупных родимых пятен, татуировок, шрамов. Поэтому, конечно, спорить не стал.

– И что потом? – спросил РТ.

– Им понравилось, что я в хорошей форме, – продолжил Тео. – Я ведь и спортом занимаюсь, и бегаю каждый день. Но потом велели, чтобы я… э-э…

РТ едва удается сохранять невозмутимый вид.

– Поиграл со своими причиндалами?

– Там еще была одна… актриса, – рассказывает Тео, неловко переминаясь с ноги на ногу. – И вот как раз у нее татуировок было очень много. Причем некоторые на таких местах… Думал, что татуировки там вообще не делают. А потом нам с ней велели… сыграть вместе сцену. Когда начали объяснять в подробностях, сообразил наконец, что этот кастинг – совсем не то, к чему я готовился.

Изо всех сил стараюсь выкинуть из головы нарисованную Тео драматическую картину. Увы, безуспешно.

– И что же они сказали? – интересуется РТ. – «Спасибо, мы вам позвоним»?

– Нет, конечно! Естественно, я отказался участвовать в этом бесстыдстве! – кипятится Тео. – Даже не знал, чему больше возмущаться!

– Тут я тебя понимаю, – кивает РТ. – Одно дело играть мертвое тело, и совсем другое – живое, да еще в компании древних блудниц.

Тео передергивается:

– Дориан – строгая католичка. Если узнает, что я просто зашел в эту студию, пусть даже по ошибке, отправит петицию папе римскому, чтобы меня отлучили от церкви.

– Не волнуйся, твои попытки сделать актерскую карь еру останутся строго конфиденциальны, – отвечаю я. – Если что, скажем, будто тебе просто поручили возить операторскую тележку… Как называются люди, которые выполняют эту работу? Кажется, дольщики?

– Тогда лучше вообще промолчать. Вдруг ту актрису зовут Долли? – прибавляет РТ.

– Буду очень признателен, если никому об этом не расскажете, – взмолился Тео. – Включая ребят из киноклуба. Иначе потом начнутся всякие недоразумения… историю будут искажать…

– В каком смысле? – уточняю я.

– Через некоторое время станут рассказывать, будто я не забрел в то место по недоразумению, а… так сказать… активно участвовал…

РТ, не удержавшись, фыркает. Щеки Тео заливает яркий румянец.

– Ладно, пойду в «Малрой», перекушу, – бормочет он. – Кому что принести?

– Не надо, я сегодня принесла с собой толстую длинную сосиску и яйца, – с невинной улыбкой отвечает Шевонн. – И много-много салфеток.

Издав невнятное, но очень сердитое восклицание, Тео покидает редакцию. Когда выходит на крыльцо, с улицы доносится общий разочарованный стон подкарауливающих Костаса юристов. Дождавшись, когда за Тео захлопнется дверь, говорю:

– И с этим человеком я ночую в одной комнате.

– Взгляни на дело с другой стороны, – советует РТ. – Многие мечтали бы спать с порнозвездой.

– Ну уж нет, никакого совместного спанья, – возмущаюсь я. – Тео на раскладушке, я на диване – и никак иначе!

– А я за столом! – объявляет Шевонн, возвращаясь на рабочее место. – Интересно, почему некоторые мужчины так боятся любых намеков на гомосексуализм, что прямо в панику впадают? Интересно, а от чего впадают в панику геи?..

– Ты знал, на какую роль пробовался Тео? – спрашиваю я у РТ, как всегда игнорируя глубокомысленные словоизвержения Шевонн.

Заметил, что в последние несколько недель РТ выглядит удивительно жизнерадостным. Что-то здесь нечисто. Все хочу спросить, что означало то чмоканье в щечку на Оскаре, но никак случай не подворачивается – Шевонн постоянно ошивается где-то поблизости.