Онлайн книга «Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник)»
|
Путешествие на пароме в Сан-Франциско оказалось, как всегда, приятным отдохновением от трудов праведных. Чтобы скоротать время, Мартин купил свежий номер «Вэрайети», но журнал так и пролежал нетронутым все время, что Мартин, устроившись спереди на верхней палубе, любовался видами моря и постепенно вырастающим из дымки городским пейзажем Сан-Франциско. Утро было одновременно и прохладным, и теплым: яркое солнце и резкий бриз, продувающий весь залив. Осаждаемый неизбежной толпой таксистов и мальчишек – разносчиков газет, Мартин вышел из терминала, неторопливо двинулся вверх по Мишн-стрит и, дойдя до магазина, надпись на котором гласила: «А. Голдфарб, театральный реквизит», остановился. Стоявший за длинным застекленным прилавком, на котором было выставлено все, от париков до кинжалов с утопающим лезвием, молодой продавец еврейской наружности одарил его сияющей улыбкой. – Да, сэр? Чем могу быть полезен? – У вас есть звуковая аппаратура – фонографы, позволяющие производить за сценой шумовые эффекты? – Да, сэр. Что вас интересует? – Запись стука клавиш на пишущих машинках. Есть? – Да, сэр. Есть отличная запись. Прошу вас, сэр, сюда… Он провел Мартина в комнатку, где стоял электрический фонограф, исчез на минуту и появился с искомой записью. – Извольте, сэр. Записано в естественной обстановке, в учреждении. Работают сразу тридцать машинисток. У Мартина вытянулось лицо. – А так, чтобы только одна машинка стучала, – нет? – Увы, сэр. Спроса нет. Если нужна только одна машинка, то проще и дешевле не записывать, а печатать вживую. Насколько я понимаю, вам нужен реквизит для любительского спектакля? – Да. – В таком случае, вот вам мой совет, сэр: пусть кто-нибудь из ваших рабочих сцены просто сядет за машинку. Если бы профессиональный спрос был побольше, можно выставить и настоящий инструмент, но для этого понадобится еще один работник – член профсоюза; а вам, любителям, об этом можно не беспокоиться. И, провожая Мартина к выходу, продавец пустился в рассуждения о трудностях с выполнением профсоюзных правил на театре. – Попробуйте зайти к «Золотому»! – посоветовал он, вспомнив. – Это в двух кварталах отсюда. Там все есть. Не питая особых иллюзий, Мартин обратился с той же просьбой к седовласому, преклонных лет мужчине – продавцу в «Золотом». Реакция последнего его удивила: старик широко улыбнулся; казалось, что-то его сильно обрадовало. – Ну вот, – закудахтал он, – говорил же я этому шлемазлу! Сколько раз говорил! Он не верит, а кто прав? Я. Так ему и надо. – Не переставая бормотать что-то под нос, старик проводил Мартина в комнатку – почти точную копию той, где он только что был у Голдфарба. – Вы уверены, вам действительно нужна одна машинка? – Уверен. Одна. – Одну минуту, молодой человек, одну минуту. Сейчас у вас будет то, что вам нужно. Старик действительно вернулся почти сразу и включил запись. Она оказалась очень хорошей, чистой, без посторонних шумов, что делало ее вполне натуральной. Клик-клик-клик-клик-клик-бамм! Мартин снова пил свой бурбон и читал «Убийства в поезде». И скорость машинописи была той же – чуть выше, чем обычно у Пола Леннокса. Мартин вздрогнул. Старик остановил запись. – Ну как, вы удовлетворены, молодой человек? – Даже слишком. – Что? – Неважно. Но хотелось бы задать вам пару вопросов. – Да, да, конечно. – Старик сел и полностью сосредоточился на набивании трубки почтенного возраста и странной раскраски. – Так о чем вы хотели спросить меня, молодой человек? – Видите ли, – начал Мартин, – я связан с Экспериментальным театром в Беркли. В последней постановке мы использовали точно такую запись, как эта. И вот кто-то пытается нас обдурить, подчищая бухгалтерские книги, меняя статьи расходов и все такое прочее. Ну, я и пытаюсь разобраться в этом деле. Хотелось бы узнать, не у вас ли взяли напрокат эту запись. – И когда у вас был спектакль? – Шестого апреля, в пятницу. – Одну минуту, молодой человек. – Согбенная фигура исчезла в недрах магазина и вернулась с гроссбухом, озаглавленным ЗАПИСИ ЗВУКОВ Н-Я. Полистав тетрадь, старик объявил: – Ну вот, нашел. Пишущая машинка, одна. Взята пятого апреля. Сдана седьмого апреля. Кажется, это то, что вам нужно. Пожалуйста, можете переписать, вдруг вашей бухгалтерии понадобится. Тут и номер ее. Мартин нацарапал сведения, отметил имя арендатора – Фрэнк Хеллмут и мысленно поаплодировал, хоть и без всякой радости, Полу за то, что тот избежал элементарной ловушки, в которую обычно сами загоняют себя те, кто использует вымышленные имена. – Это все? – осведомился старик. – Нет, еще одно. У меня нет уверенности, что запись взял напрокат именно Фрэнк; у нас в театре происходили кое-какие странности, и мне хотелось бы понять, что к чему. – Мартин открыл портфель и разложил на столе фотографии – главным образом, моментальные, но хорошего качества. Некоторые из них не имели никакого отношения к делу, но на иных – Эшвин почему-то на том особенно настаивал – были и те, где фигурируют Алекс Брюс и Пол Леннокс. Посасывая трубку, старик медленно осмотрел фотографии. Первые две (на одной из них был изображен Борицын) он отложил в сторону сразу. На третьей, с Алексом, задержался и придвинул к себе. Следующие три не вызвали у него ни малейшего интереса. Далее он цепко ухватил снимок Пола, а на два оставшиеся едва посмотрел. – Вот этот, – твердо сказал он. – Это и есть ваш Фрэнк, молодой человек? – Нет, – честно ответил Мартин. – Ерунда какая-то получается. Но меня вот что интересует. Откуда такая уверенность? Как вы можете столь ясно помнить тех, кто заходил к вам несколько недель назад? – Ой-ой-ой. – Глубокая затяжка. – И вы еще меня спрашиваете, молодой человек. Что ж, я вам отвечу. – Еще более глубокая затяжка. – Эту запись нам предложили два года назад. Я подумал, надо брать, а вдруг пригодится. Но хозяин, он был против; говорил, если кому-то понадобится машинка, то пусть машинку где-нибудь и найдут. И что вы думаете? – я все равно отослал заказ на эту запись, а ему ничего не сказал. Когда он узнал, такой, знаете, шум поднял, вы бы слышали. И два года никто у нас ее напрокат не брал. И каждый раз, когда я ему что-нибудь советовал, он говорил: «Да? А помнишь про ту машинку? Тогда ты тоже лучше всех все знал». Теперь вы понимаете, почему я все так хорошо запомнил, ведь эта запись впервые кому-то понадобилась. Я рассказал молодому человеку, вот этому, что на снимке, все про своего хозяина, мы вместе посмеялись, можно даже сказать, дружками стали, вот я его и запомнил. – Старик замолчал и принялся разжигать трубку – за время столь длинной речи она успела потухнуть. |