Онлайн книга «Головоломка для дураков. Алый круг. Семеро с Голгофы (сборник)»
|
– А, возможно, оно и к лучшему. – Эшвин откинулся на спинку стула. – Будь у меня бесспорные доказательства, могла бы восстать моя совесть – отчего я не иду с ними в полицию. А этого мне точно не хотелось бы делать. Я не из тех юродивых, которые мирятся с убийством, но мне кажется, у мистера Брюса прав не меньше, нежели у государства, – я бы даже сказал, больше – наказать убийцу доктора Шеделя. Доктор Грисуолд кивнул и повернулся к Мартину: – А вы, как верный Ватсон, вы вполне удовлетворены тем, как маэстро представил это дело? – Вполне, – оживился Мартин, – есть только одна оговорка. Доктор Эшвин, шесть пунктов вы перечислили, а вот последний… – Семеро с Голгофы. – Мистер Лэм, вы прямо как надсмотрщик на хлопковых полях, где трудятся невольники. Придется вас за это серьезно наказать, когда мы в пятницу начнем читать «Хитопадешу» [84]. Я уже говорил, что сначала это был ничего не означающий рисунок, просто ложный след. Усилиями мистера Леннокса он этот смысл приобрел, сделавшись символом несуществующей секты. А благодаря мистеру Брюсу и мисс Вуд возникла еще одна, совсем уж странная смысловая грань: рисунок стал символом личной мести. Таким образом, Семеро с Голгофы всякий раз выступали в новом значении. В первом случае, назовем его Шедель-Семь, такового не было вообще. Во втором, Леннокс-Семь, – оно расшифровывается так: здесь лежит убийца доктора Шеделя. В третьем – Уортинг-Семь – Буги, буги, буги! Идут виньяры! В четвертом – Брюс-Семь – Пол Леннокс еще может нанести удар, пусть из могилы. – И стало быть, суть… – Суть Семерых с Голгофы, мистер Лэм, заключается в отсутствии сути. – С этими словами доктор Эшвин нацедил себе в бокал последние капли виски «Хайленд крим». Эпилог
Мартин замолчал. Я налил себе еще одну, последнюю, чашку кофе. – Ну что, Тони, – небрежно осведомился он, – удовлетворен? – Удовлетворен – чем? Аргументацией Эшвина? Вполне и даже готов выругать себя за тупоумие. И все же мне не хватает некоторых сносок. – Сносок? – Вроде кто, что, как. Мартин откинулся на спинку стула в манере, если верить его же описаниям, доктора Эшвина. Разлагающее влияние явно оказалось взаимным. – Алекс, – начал он, – определенно последовал совету доктора Эшвина. Па крайней мере мне известно, что он передал ему запечатанный конверт, а Семеро с Голгофы больше не возникали. Он развелся в Рино, и мне кажется, Роберт Р. Вуд столь же мало знал о разводе дочери, сколь и о ее замужестве. Алекс получил вполне приличную работу в одной компании по производству химикатов и обручился с приятной, милой девушкой. Это я их познакомил. Что касается Синтии, это слишком длинная история, расскажу как-нибудь в другой раз. Сейчас достаточно ограничиться тем, что она вполне оправдала свои прежние обещания. Лешин с женой в мае уехал в Европу и в Беркли так и не вернулся, хотя, как я слышал, ему было сделано весьма лестное предложение. Лектор он первоклассный. Не знаю, может быть, ассоциации смутили. Кстати, я по той же причине отказался от предложения Дрекселя сыграть «Дон Жуана» в следующем семестре. В конце концов, он был поставлен на сцене Федерального театра Лос-Анджелеса, и спектакль имел оглушительные последствия криминологического свойства. Бог его знает, возможно, это и впрямь какая-то фатальная пьеса. Впрочем, это уже другая, еще более длинная история. – А Курт? – Болезнь генерала Помпилио Санчеса оказалась неизлечимой, что избавило Лупе от необходимости брака с назначенным ей женихом. Они с Куртом поженились и сейчас живут в Лос-Анджелесе – в полном ладу, насколько я понял по своей последней с ними встрече. У них славный малыш с чертами Курта и цветом кожи матери. Про Борицына и Уортинга не спрашивай – не знаю, да особенно и не интересуюсь. – Еще два вопроса, Мартин. Хозяин я привередливый и хочу, чтобы за французские тосты с беконом со мной расплатились сполна. – Имеешь право. Спрашивай. – У Эшвина были новые возможности продемонстрировать свой дар детектива? – Тони, – улыбнулся Мартин, – у меня начинают возникать сомнения насчет причин твоего интереса… Но вот что я хочу тебе предложить – зайдем к нему как-нибудь в ближайшее время, и у тебя появится возможность узнать массу фантастических вещей. Тебя наверняка заинтересует шифр Маскелайна [85], не говоря уж об истории Полета Ангелов, – эта проблема явно достойна аналитических усилий доктора Фелла [86]. А второй вопрос? – Что сделалось с очаровательной Моной? – О, – как-то слишком небрежно отмахнулся Мартин, – она все еще пребывает в Беркли. Да, кстати, Тони, можно от тебя позвонить? Я кивнул, и Мартин вышел в соседнюю комнату. Закуривая и уже начиная прикидывать в уме беллетристическую форму для рассказанной им истории, я услышал его голос. – Добрый день, это Международный дом? Будьте любезны позвать к телефону мисс Моралес. Ну что ж, подумал я, любовный сюжет может и не испортить романа. |